Избыточность опыта

«Нужно обратить внимание на то, что интенциональный объект сознания, – если брать его как полный коррелят последнего, – отнюдь не то же самое, что схватываемый объект. […] Но тут, в этом внимании или схватывании, дело не в модусе cogito вообще, не в модусе актуальности, но, если приглядеться, то в особенном модусе акта, в таком, какой может быть принят любым осознанием или же любым актом, если те еще не приняли его прежде. Если акт примет такой модус, то интенциональный объект этого акта будет не просто сознаваться, находясь во взоре духовной направленности-на, но это схваченный, замеченный объект» (Hua III/1, 75–76; рус. 113).

В этом контексте обращение и схватывание значат одно и то же. Быть обращенным к определенному объекту – это нужно ясно отделить от всякого рода интенциональных актов, как, например, воспринятия и фантазирования. Внимание функционирует в рамках интенциональности, но его не следует смешивать с интенциональным актом: «во всяком акте царит один из модусов внимательности»[19] (Hua III/1, 77; рус. 115). Господство внимания является не чем иным, как выражением для осуществления интенционального переживания (Hua XXIII, 340). Cogitationes, соответственно, на базе функции внимания сводятся к Я, которое является их исходной точкой.

В известной рукописи 1912 года Направления внимания Я характерным образом толкуется как центр исхождения актов. В связи с этим демонстрируется, что внимание может быть направленным к различным предметностям: Я могу направляться к интенциональному предмету (как, например, дом) или рефлексивно к характеру бытия этого предмета (в смысле действительного или недействительного бытия и т. д.) или к фоновым восприятиям. По этому поводу Гуссерль добавляет:

«При этой перемене самонаправляющегося внимания, оно может осуществляться в рамках явления вещи, сохраняющего единство, несмотря на все эти различия, или в переходе к различным и в целом произвольным переходам самонаправленности вообще. Это так, как если бы самонаправленность была исходящим лучом, и как если бы все эти лучи были бы связаны в качестве исходящих из центрального “Я” эманаций. Я направляюсь во внимании туда и сюда. Я “осуществляю” при этом восприятия, воспоминания и т. д., которые идут к тому и этому»[20] (Hua XXXVIII, 402).

В § 25 Идей II это понимание Я как центра исхождения актов развивается дальше. Здесь Я, тождественный субъект функции во всех актах того же самого потока сознания, представляется «центром исхождения актов, соответственно, центром просвечивания всей жизни сознания» (Hua IV, 105). Все многообразные, различные акты, как, например, суждение, опечаленность, надежда, находят в Я «необходимый terminus a quo», из «которого они исходят» (Hua IV, 105). Одновременно в этой области феноменов можно констатировать другое направление исхождения актов: «Часто, хотя не всегда, мы находим здесь собственно двойные исхождения, забегающий вперед и обратно возвращающийся луч: от центра через акты к объектам и, с другой стороны, обратно возвращающиеся лучи от объектов к центру с многократно переменчивыми феноменологическими характеристиками» (Hua IV, 105). Отсюда явным становится соотношение между ноэзисом и ноэмой, которое следует рассматривать как взаимосвязь (Wechselbezug)[21].

§ 25 значим не только из-за углубления отношений между ноэзисом и ноэмой, но также и потому, что Я здесь определенно связывается с живым телом. Понимание Я как точки исхождения актов cogitationes рассматривается по аналогии с функцией центрирования живого тела: «Структура актов, которые исходят из Я, соответственно, Я само – это форма, аналогичная централизации всех чувственных феноменов по отношению к живому телу» (Hua IV, 105).