Избыточность опыта

До сих пор этот последний аспект в исследовательской литературе о Гуссерле еще недостаточно учитывался: двойная редукция позволяет преобразовывать все эмпирическое в феноменологическое. Всякая естественная вещь рассматривается как индекс взаимосвязей мотиваций сознания: «Таким образом, мы превращаем весь естественный опыт в феноменологический […]» (Hua XIII, 182). «Здесь они [феномены рефлексии в воспоминании] рассматриваются ради определенного, в высшей степени удивительного свершения, которое они делают возможным: а именно, всеобъемлющего поворота всего естественного опыта, не только согласно тому, каковы в нем cogitatio, но также согласно, что в нем есть интенционального» (Hua XIII, 178–179). Все эмпирические данности переводимы в трансцендентальные. Отсюда открывается путь к чистому Я.

К пункту 2. Теперь благодаря методике двойной редукции больше не кажется правомерным однозначное толкование коррелята Я в эмпирическом смысле. Раз предполагается, что все эмпирические данности должны превратиться в трансцендентальные, то также в принципе должно быть возможно трансцендентально определить и Я. Здесь следует напомнить, что в § 19 Лекций зимнего семестра 1910/11, где двойная редукция еще не вышла на сцену, проблема чистого Я оставляется в стороне[13].

Сложный путь, который, исходя из двойной редукции, ведет к чистому Я, связан как с теорией интерсубъективности, так и с проблематикой времени. Для начала мы рассмотрим подробнее роль интерсубъективности.

Было установлено, что трансцендентальная редукция касается всех эмпирических данностей. К этому следует также отнести те научные утверждения, которые имеют интерсубъективную значимость. Этот род значимости предполагает интерсубъективную взаимосвязь, соответственно, опыт, простирающийся от сознания Я к другому сознанию (Hua XIII, 184). В этой связи Гуссерль задает вопрос, ограничивается ли феноменологическая редукция эмпирически истолкованным Я феноменолога. Чтобы погрузиться в эту тему, Гуссерль спрашивает дальше: «Чем прежде всего характеризуется это чистое сознание, чистое сознание Я?» (Hua XIII, 184). Чтобы ответить на этот вопрос, в немаловажном § 37 Гуссерль вводит принцип конструирования единого Я. Если принять во внимание описанный к этому моменту ход рассуждений, то отчетливо обнаруживается, насколько тесно чистое Я связано с проблематикой интерсубъективности: здесь Гуссерль констатирует данность интерсубъективных феноменов, как, например, научных утверждений, и стремится их исследовать. Он вынужден, как он сам считает, прибегнуть к отдельному сознанию или сознанию Я. Иначе говоря, прежде чем прояснять интерсубъективную взаимосвязь, сперва следует полностью прояснить феноменологический смысл сознания Я.

Для исследования единства сознания отдельного Я первостепенную роль играет анализ времени. Исходя из исследования отношений между разделенными во времени воспоминаниями, обнаруживается принцип конструирования единого потока сознания. Каждое воспоминание содержит в себе (если использовать терминологию Идей I) определенный и по времени различный горизонт, а значит, и другой поток сознания. При этом задается фундаментальный вопрос, возможно ли свести воедино два воспоминания, отсылающих к различным временам, и затем также к сознанию, или напротив, они должны рассматриваться как бессвязные: «Не может ли это давать раздельные воспоминания? Не могут ли потоки сознания, полагаемые с помощью воспоминаний, быть бессвязными? И должны ли они вместе с их временными фонами включаться в единство все же совсем не данного потока сознания?» (Hua XIII, 185).

Это единство сознания здесь поставлено на карту. Риск раздробленности единого сознания во многих потоках отодвигается в сторону, так как Гуссерль приходит к выводу, что оба воспоминания могут принадлежать сознанию настоящего, которое охватывает их и связывает друг с другом:

«Любые два воспоминания, которые принадлежат единству одного связывающего их сознания настоящего, смыкаются в нем в единство воспоминания, т. е. одно сознание времени, пусть не наполненное интуитивно, в котором вспомненное одного воспоминания и вспомненное другого воспоминания объединяются в одно вспомненное, принадлежат одному времени, то есть с необходимостью могут быть даны созерцанию как одновременные или последовательные в смысле этого единого сознания» (Hua XIII, 185).