Избыток целей

И тут его сознание стало фиксировать некоторые детали. Во-первых, на самолетах Татарских авиалиний везде фигурирует национальная символика, даже на подголовниках; во-вторых основная масса пассажиров темноволосая и разговаривает по-татарски; в-третьих объявления сначала звучат на татарском языке, затем по-английски, в последнюю очередь по-русски. Андрей осмотрелся – лица все европейские, национальной символики не видно, татарской речи не слышно.

– Куда летим? – осведомился он у соседа.

– В Саратов, – удивленно ответил тот.

Андрей резко поднялся:

– Черт побери!

И направился к выходу:

– Я! Я на Казань!

Вернули трап, Андрей выслушал от стюардессы кучу претензий, и не нашел что сказать в свое оправдание, все мысли были заняты тем, что вероятно его самолет уже улетел, и считай рабочий день пропал, договоренности полетели к дьяволу.

Дверь открыли, стюардесса протянула посадочный талон:

– Повнимательнее, молодой человек!

– Это вы проглядели, что у меня другой рейс! – огрызнулся он.

Она не осталась в долгу:

– Не мы, а домодедовские клюшки, давай скорее.

Не увидев машины, Андрей спросил, кто повезет его обратно (терминал, откуда автобусы должны забирать пассажиров и везти к самолету, находился достаточно далеко). Стюардесса лишь усмехнулась:

– Блиаааа! Чо ты как маленький!

Он бросился к водителю трапа, но тот вообще никак не отреагировал на просьбу подвезти.

Ничего не оставалось делать, как бежать через все летное поле, время от время пригибая голову, шарахаясь от взлетавших самолетов.

Когда до терминала вылета оставалось метров сто, Андрей сообразил, что не имеет понятия, к какому выходу направиться. Терминал был вытянутый, – длинная-длинная кишка, не менее десяти выходов (причем на обе стороны), почти у каждого стояли автобусы. Куда бежать – непонятно.

Он начал с крайнего – подойдя к пассажирам, спрашивал какой рейс, и бежал дальше. Нужный рейс оказался третьим по счету. Кто-то нервно курил на улице, внутри автобуса все громко возмущались задержкой вылета. Оказалось, самолет должен был подняться в воздух сорок минут назад, но его задержали из-за опоздания пассажира. Андрей примостился где-то сбоку, закрылся книжкой, и стоял, не отсвечивая. Так прошло минут пятнадцать. Обстановка накалялась, люди звонили в Казанский Кремль, чтобы выяснить у правительства Татарстана причины творящихся в Домодедово безобразий (по разговорам складывалось ощущение, что из Казани в Москву летают бабаи уровня не ниже премьер-министра РТ). Пассажиры требовали объяснений у водителя, тот ничего не мог сказать, больше спрашивать было не у кого – дверь закрыли и обратно в здание аэропорта никак не попасть.

И вот, когда собралась инициативная группа, чтобы проникнуть через соседний выход в здание, найти ответственных людей и потребовать объяснений, – в этот момент в автобусе появилась женщина, проверявшая посадочные талоны, а вместе с ней трое охранников. Они стали выяснять, нет ли среди присутствующих того, кто перепутал рейсы и случайно оказался в чужом самолете, а затем вернулся обратно. Андрей, хоть и был мысленно там, среди героев книги, какой-то частью сознания насторожился. Но немного – по крайней мере со стороны было совсем незаметно.

Тогда один из охранников заявил, что все должны вернуться и заново пройти досмотр. Эти слова были встречены таким шквалом эмоций, посыпались угрозы не только уволить «виновников», но и закрыть аэропорт. И охранники ретировались. Бабаи победили, водителю автобуса поступила команда закрывать двери и ехать к самолету.

Аэробус еще не набрал нужную высоту, а Андрей уже дочитал книгу, и только в этот момент стал осмысливать произошедшее.

* * *

Эта поездка получилась какая-то скомканная. Вначале Андрей заехал в РКБ (Республиканская клиническая больница, находится как раз на въезде в город, если ехать из аэропорта). На входе его встретила главный врач роддома Вера Ильинична Галишникова и провела в свой кабинет, после чего ушла в операционную.

Просторный кабинет главврача с задней «чайной» комнатой, обставленный дорогой мебелью, конечно же отличался от каморки, что была в прежнем здании. Да и само медучреждение уже не то – раньше было отделение РКБ, занимавшее крыло в многофункциональном больничном комплексе, в котором было мягко говоря тесновато, а теперь полноценный родильный дом – четырехэтажное здание, оборудованное по последнему слову техники. И фирма Совинком сыграла не последнюю роль в поставках оборудования. Не только благодаря хорошему контакту с «барышнями» (главврач и начмед – Галимулина Нонна Ильинична), но также благодаря тому, что Андрей сумел позиционировать свою фирму как эксклюзивного поставщика уникального оборудования (по его наущению заказчик писал техзадание именно на такие аппараты). В тех разделах, где это сделать не удалось, предпочтение было отдано московским представительствам производителя (в частности Frezenius). Андрей пытался влезть и в этот, и в другие аналогичные проекты, но Минздрав РТ вышел напрямую на производителя.