Издалека

Он развёл костёр (судя по всему, они находились где–то на холмистых равнинах между Лереем и Киншиаром), не особенно заботясь о возможных соглядатаях, и повесил сушиться залитую вином одежду. Предварительно постирав. Запасная ряса была самой обычной, безо всяких фокусов с рукавами, и в ней монаху сразу стало неуютно.

Костёр весело потрескивал, а флосс, слетав на охоту, вернулся и тихо сидел рядом. Огонь отражался двумя пляшущими огненными ящерками в его широко раскрытых глазах.

— Сейчас попрошу, чтобы нас отнесли в монастырь, — проворчал монах, поворачиваясь к костру боком. — Чего это я так замёрз? Устал, что ли? Первым делом как следует поужинаю…

Падающая звезда перечеркнула покрытый редкими облачками небосвод и упала где–то на севере.

— Загадай желание, — усмехнулся монах. — Шассим, отчего вас называют Невидимым народом?

— Именно за это и называют, — Флосс пошёл, чуть вперевалку, к монаху и по пути испарился. Выпал из окружающего мира; монах разом перестал его ощущать. Однако спустя секунду Шассим вновь появился — судя по всему, он не останавливался. Замер шагах в пяти от Унэна и посмотрел тому в глаза.

— Похоже, ты этим практически не пользуешься?

— Сейчас почти никто не охотится на флоссов, — объяснил Шассим. — Посему нет необходимости. К тому же, это отнимает немало сил.

— И… — монах пошевелил пальцами. — Куда ты при этом девался?

— Видишь ли, — флосс взмахнул несколько раз крыльями. — Это не так просто объяснить…

Послышался шорох. Монах оглянулся — никого. Но флосс замолчал и, прикрыв глаза, казался окаменевшим. Снова шорох, уже ближе. Монах упёрся руками в землю, готовый мгновенно взлететь в любом направлении. Вот незадача. А я и так уже утомился, ускоряясь там, в тайной лаборатории…

— Сиди спокойно, коротышка, — приказал негромкий голос из–за спины. Тихий скрежет металла о металл. — Ты нам не нужен. Мы заберём только этого говорящего филина.

— Сможешь ли? — усомнился монах.

— Смогу. Пусть не шевелится. Он нам нужен живым… хотя и мёртвый тоже сгодится, — короткий смешок.

Унэн заметил три силуэта, появившихся в поле зрения. Держались они осторожно, чем были вооружены — не видно. Ну да ладно. Лишь бы Шассим не встревал.

— Я слежу за вами обоими, — продолжал насмешливый голос. — Не вздумайте сопротивляться. Стреляем без предупреждения.

Уж конечно, подумал Унэн, и усталость отступила. Его ускорение не обнаруживается никакими магическими определителями. Просто потому, что никакой магии, в традиционном понимании, тут нет. Итак, на счёт «три»: один…

— Ты, возможно, справишься со мной и с ним, — произнёс Шассим, выговаривая слова с тем же акцентом, что и невидимый нападающий. — Но что ты будешь делать с теми, кто стоит у тебя за спиной?

Монах вздрогнул и, стараясь не снимать сосредоточения, осторожно оглянулся. Шагах в десяти за их спинами стояли двое в масках; один с переливающейся серебром сетью, другой с чем–то наподобие… Ба, да это огнестрельное оружие, понял монах. Ну приятель, если только я до тебя доберусь…

— Я не так наивен, чтобы… — похититель не договорил. По–прежнему держа флосса на мушке, он осторожно оглянулся.

За его спиной стоял внушительный горный лев. Тихо стоял, готовый к прыжку, сосредоточенно глядя на человека, от которого его отделяло самое большее двадцать шагов.

Тень возникла рядом со львом. Гиена. Ещё одна. Змеи ползли к нападавшим — крохотные, похожие на ящериц–стекляниц, с золотым орнаментом на спинке. От их укуса не существовало противоядия.

— Так что ты будешь делать с ними? — повторил флосс вопрос и приказал другим голосом — низким, властным, не терпящим возражений. — Всем бросить оружие и собраться по другую сторону костра.

Стая шершней — не менее сотни стремительных чёрно–жёлтых отравленных стрел — пронеслась над головами неудавшихся похитителей, для большей убедительности.

Последние двигались медленно, полуживые от страха. Сеть и ружьё упали под ноги поднявшемуся Унэну. На всякий случай он был готов вмешаться.

— Последи за ними, — велел Шассим и исчез в вихре серебристого сияния.

Следить? Это было ни к чему. Призванные таинственной силой животные окружили сбившихся в кучу бандитов (кем бы те ни считали себя на самом деле). Вряд ли им приходили в голову какие бы то ни было мысли, кроме одной — любой ценой остаться в живых. То есть не сопротивляться. Посему монах спокойно переоделся в горячую, отчасти влажную ещё рясу, демонстративно повернувшись к пленникам спиной и сел у костра, осторожно рассматривая винтовку. Оптический прицел, надо же. Запрещённое оружие. Вновь. Похоже, Лерей готовится к партизанской войне — скажем, вооружая всех, кто ни попросит. А это очень и очень плохо… Если такие вот винтовки начнут распространяться в массовом масштабе…

Додумать он не успел. Явился Шассим и мрачный, отчасти сонный ещё Особый отряд — четверо человек (включая всё того же седовласого ольта).