Издержки дипломатии

Не знаю, то ли это стало последней каплей, то ли где-то внутри моё подсознание окончательно признало, что я в безопасности и теперь можно, но слёзы хлынули именно в этот момент, на пороге спальни.

Ставила набирать воду и стягивала пришедшие в полную негодность вещи я сквозь мутную пелену на глазах, отчаянно пытаясь её сморгнуть. Навалились слабость и какое-то отчаянное отупение. Кажется, надо было сначала зайти к целительнице…

Из ванны я выскребла себя где-то через час, в крайне разбитом состоянии и только серьёзным волевым усилием. Не проводить же там всю оставшуюся жизнь!

– Я даже не знаю, гуманнее тебя вылечить или добить? – рассеянно поприветствовала меня в своём крошечном кабинете Тахия.

– Веришь – сама не знаю! – без улыбки отозвалась я, и целительница тяжело вздохнула.

– Ложись, посмотрю. Куда, на живот ложись. Я же видела, у тебя затылок разбит. Подлатали, конечно, но на скорую руку, узнаю работу военного целителя, - проворчала она и заметила через несколько секунд: – Да, дорогая, повезло тебе, что у тебя волосы такие, и уложила ты их удачно!

– А что там было? - пробормотала я, потому что сейчас волосы сохли после мытья в распущенном состоянии, стекали набок с осмотровой койки и стелились по полу, но подбирать их было лень.

– Насколько понимаю, коса сильно смягчила удар, – пояснила она. - Наверное, и без неё бы не убило, но на своих ногах ты бы бегала ещё нескоро. Изрядно приголубило, изрядно! Интересно чем? Камнем, наверное… Ближайшие пару дней у тебя больничный, чтобы я тебя возле кабинета не видела. Спи, дыши воздухом на крыше, никакого чтения.

– И чем мне два дня заниматься без чтения? - вяло ужаснулась я.

– Используй стажёрку! Пусть она тебе вслух читает. Как ты себя чувствуешь? Не мутит, голова не кружится?

– Нет, но… Знаешь, такое ощущение, что по мне табун прошёл. Всё тело ноет и в голове – плющеная каша. Мало того, что я не могу думать, так еще ощущений никаких. Хочется лечь и не быть, потому что быть – нет ни сил, ни желания. Ты можешь что-то с этим сделать?

– Ну с телом немного обезболю и восстановление подстегну, завтра полегче будет, ты просто слишком вымоталась. Да и про голову то же самое могу сказать. Дорогая, а ты чего хотела после такого стресса? Можешь вставать.

– Про стресс как узнала? - вздохнула я, садясь на койке.

Тахия посмотрела на меня с таким сочувствием, с каким обычно смотрят на душевнобольных.

– Дорогая моя, по твоим ссадинам, ушибам и травме головы, если помножить их на происходящее там, снаружи, я другого вывода сделать не могу. Ярая, как Сабир? Ты… не обманываешь? – взгляд стал внимательным, напряжённым.

–  Ты за кого меня принимаешь? - проворчала я. – Я не знаю, что именно с ним случилось, но он точно в надёжных руках, у шайтаров не было резона мне врать.

– Хорошо, – глубоко вздохнула она. – Идём, тебе надо спать.

– А ты мне зачем?

– А я тебя усыплю. Тебе же не нужны кошмары, нет? Хотя, конечно, если настаиваешь…

– Идём, - махнула я рукой. Тахия была права, не хочу знать, что бы мне сегодня приснилось после всего.

Всё-таки она очень сильная женщина. Мне кажется, я бы на её месте совершенно извелась и всё роняла бы, а она ничего, еще насмешничала, укладывая меня спать.

***

Проснулась я уже глубоко за полдень, и долго лежала, таращась на минутную стрелку висящих на стене часов. Физическое состояние было явно лучше вчерашнего: ныл затылок, колени и ладони, голова была тяжёлой, но и только. Морально… Пожалуй, даже хуже вчерашнего. Я чувствовала себя совершенно раздавленной, жизнь казалась пустой и бессмысленной, будущее – мрачным.

Спешить было некуда, и некоторое время я со вкусом и расстановкой предавалась меланхолии, но потом из постели выгнала физиология. После чего возвращаться в подушки уже показалось глупым и неинтересным, так что я умылась, оделась и поползла завтракать.

А в большом мире стало тем более не до меланхолии, потому что меня догнали все вечерние и утренние новости, которых был вал. Потому что утром восстановили связь. Наверное, «Байтала» вчера заглушила, а потом взяла под контроль все фокусирующие станции города и быстренько подмяли под себя. И трещалку тоже.

Очаги сопротивления правительственных войск еще оставались – и в городе, и дальше к западу, - но уже даже самым скептически настроенным было очевидно, что их подавление – вопрос ближайшего времени.