Издержки хорошего воспитания

Молодой человек не согласился. Он собирался лечь спать.

— Не хотите ли выпить, Перри? — предложил мистер Тейт.

— Спасибо, с удовольствием.

— И вот что, — быстро продолжил Тейт, — я забыл про… вот этого вашего приятеля. — Он указал на заднюю часть верблюда. — Не хотелось бы показаться невежливым, но я его знаю? Разоблачите его.

— Он не приятель, — поспешил объяснить Перри. — Я его нанял.

— Он пьет спиртное?

— Пьете? — спросил Перри, полуобернувшись назад.

За спиной прозвучало чуть слышное «да».

— Конечно же пьет! — радушно заключил мистер Тейт. — Настоящий верблюд умеет выпить столько, чтобы хватило на три дня.

— Должен вам сказать, — встревожился Перри, — он недостаточно одет, чтобы выйти из верблюда. Дайте бутылку мне, я передам ему, и он выпьет прямо там.

В ответ на это предложение из-под чехла донеслось радостное причмокивание. Когда дворецкий принес бутылки, бокалы и сифон, одну из бутылок Перри передал за спину, и дальше было слышно, как его молчаливый партнер делает частые и долгие глотки.

Час прошел с приятностью. В десять мистер Тейт решил, что пора отправляться. Он облачился в свой костюм клоуна; Перри вернул на место верблюжью голову, и все трое пешком пересекли единственный квартал, отделявший дом Тейта от клуба «Таллихо».

Цирковой бал был в полном разгаре. В бальном зале было разостлано большое полотнище, вдоль стен установлены ряды киосков с дополнительными аттракционами, сопровождающими цирковое представление, но теперь они уже опустели, и на полу, вскрикивая и смеясь, резвились в пестром смешении молодость и краски: клоуны, бородатые женщины, акробаты, наездники на неоседланных лошадях, инспекторы манежа, татуированные люди, возничие на колесницах. Таунсенды хотели, чтобы вечеринка удалась на славу, и потому из их дома была тайно доставлена прорва спиртного, и теперь оно лилось рекой. Стены бального зала были опоясаны зеленой ленточкой с указующими стрелками и символами, говорившими посвященным: «Следуй по зеленой линии!» Зеленая линия вела вниз, в бар, где гостей ждали чистый пунш, забористый пунш и простые темно-зеленые бутылки.

На стене, над баром, была другая стрелка, красная и извилистая, а под ней надпись: «А теперь следуй по ней!»

Но даже здесь, среди роскошных костюмов и всеобщего веселья, явление верблюда вызвало некоторый переполох, и Перри немедленно окружила любопытная, смеющаяся толпа, которая желала знать, что это за зверь стоит в широком дверном проеме и голодным меланхолическим взглядом созерцает танцующих.

И тут Перри завидел Бетти: она стояла перед одним из киосков и болтала с комиком-полисменом. На Бетти был костюм египетской заклинательницы змей, рыжеватые волосы были заплетены в косички и пропущены через медные кольца, и все сооружение венчала блестящая восточная диадема. Красивые щеки отливали теплым оливковым тоном, руки и спина в круглом декольте были разрисованы извивающимися змеями — каждая смотрела единственным ядовито-зеленым глазом. Ноги были обуты в сандалии, на юбке имелся разрез до колен, открывавший при ходьбе, чуть выше голых лодыжек, новых змеек. Шею обвивала блестящая кобра. Не костюм, а само очарование — нервные пожилые дамы, проходя мимо, вздрагивали, а чувствительные долго обменивались замечаниями вроде «просто недопустимо» или «сплошное позорище».

Но Перри, глядя в ерзавшие верблюжьи глаза, видел у Бетти только лицо, сияющее, живое, радостно-взволнованное, и плечи с руками, быстрые, выразительные жесты которых выделяли ее в любой компании. Он был восхищен, и от восхищения начал трезветь. Ему все четче вспоминались события этого дня, в нем вспыхнула злость, и с полуосознанным намерением увести Бетти прочь от толпы он шагнул вперед, а точнее, замахнулся шагнуть, поскольку забыл отдать соответствующую команду задним ногам.

Но тут изменчивый кисмет,[51] весь день жестоко с ним игравший, решил, что Перри достаточно его развлек и теперь ему положена награда. Кисмет обратил карие глаза заклинательницы змей к верблюду. Кисмет заставил ее склониться к своему соседу и спросить:

— Кто это? Этот верблюд?

— Понятия не имею.

Однако маленький человечек по имени Уорбертон, знакомый со всеми обстоятельствами, счел необходимым вмешаться со своей догадкой:

— Он пришел с мистером Тейтом. Наверняка один из двоих это Уоррен Баттерфилд, архитектор из Нью-Йорка. Он гостит у Тейтов.

Что-то шевельнулось в груди Бетти Мидилл — вековое любопытство провинциальных девиц к приезжим из другого города.

— О-о, — протянула она, чуть помолчав.

Конец следующего танца застал Бетти и ее партнера в двух шагах от верблюда. С раскованной непосредственностью, принятой на вечеринке, Бетти слегка погладила верблюда по носу:

— Привет, верблюдик.

Верблюд беспокойно дернулся.

— Боишься меня? — Бетти укоряюще подняла брови. — Не бойся. Видишь, я заклинательница змей, но я и к верблюдам хорошо отношусь.

Верблюд склонился до самой земли; кто-то отпустил напрашивающееся замечание о красавице и чудовище.

Подошла миссис Таунсенд.

— А, мистер Баттерфилд, — кстати, сказала она, — я бы вас ни за что не узнала.