Издержки семейной жизни

— Почему обалдеть? Это жизнь. И реальная жизнь медиков очень сильно отличается от картинок, которые рисуют представители властей. Их бы в обычную больницу направить на принудительное лечение было неплохо — для общего развития. Лучше куда-то в глубинку, где нет никакой современной техники и лекарств. И еще крыша течет и пол провалился. Но можно и к нам. Полежать в коридоре, потому что большие умники сокращают количество коек. То есть «оптимизируют». В России есть целиком «оптимизированные» районы. По-моему, тех, кто выступает за такую «оптимизацию», нужно приравнивать к лицам, подписывающим смертные приговоры — в данном случае ни в чем не повинным гражданам своей страны. Почти половина бюджета здравоохранения уходит на армию чиновников — «чистых» и «медицинских». Даже изготовление полисов ОМС весьма прибыльный бизнес. На это уходят миллиарды.

Леня сказал, что знакомый юрист пояснял ему, что, по сути, эти бумажки в России не нужны. Конституция гарантирует всем гражданам России медицинскую помощь. В нашем основном законе нет ни слова ни про какие полисы в виде дополнительного условия получения этой помощи. То есть практика применения полисов ОМС неконституционна. Но это же бабки!

Доступной медицинской помощи, даже по официальным данным, в России лишен каждый двадцатый житель страны — они должны ехать за ней за десятки и даже сотни километров. Лечиться там, где удобно не им, а чиновникам! Содержание фельдшера и медсестры в деревне убыточно. Вот их и нет. Прибыль частных страховых компаний за год составляет порядка пятидесяти миллиардов рублей. А по данным Счетной палаты России, которая анализировала эффективность государственных расходов на лекарственное обеспечение льготников в 85 регионах в 2015 году, 74 процента расходов на лекарства — это личные средства людей. От слова «реформа» здравоохранения становится дурно и медикам, и пациентам. Только у чиновников все прекрасно! Реформа — это закрытие больниц и медпунктов, лишение доступной бесплатной помощи, дефицит жизненно важных лекарств.

За этими разговорами мы подъехали к ресторану. Интересно, Леня специально пытался увести меня от темы своего знакомства с Петровым? Но неужели мы весь вечер будем говорить про медицину и чиновников, которые ее гробят? Несмотря на то, что я работаю в медицине, я хочу вечером в ресторане говорить на другие темы!

— Следователь мне не звонил, — сообщил Леня, когда мы уселись друг напротив друга. — Или только пока. Ты ему про меня не говорила?

— Зачем? И Светлане не говорила, что тебя знаю. Ты лично деньги потерял или нет?

— Через Вальку? Нет. Я сам в состоянии вложить собственные деньги — туда, куда считаю нужным и выгодным.

— И куда ты считаешь нужным и выгодным?

— В производство. И не только свое. Но только то, которое я понимаю. Кстати, Валька у меня иногда совета спрашивал.

— Ты его видел в последнее время?

— Я от тебя узнал, что он сбежал, — напомнил Леонид Алексеевич. — Дурак. Надо было досидеть. Ему немного оставалось. Чуть больше года. И жил бы дальше по своим документам, ни от кого не скрываясь. А теперь нужно уходить в подполье на всю жизнь. А если поймают, дадут гораздо больше. И поймать теперь гораздо проще, чем тридцать и даже десять лет назад, — глобализация, компьютеризация и иже с ними свое дело сделали. Он же явно опять будет финансовыми делами заниматься, и его отследят. Кто-то где-то что-то скажет. И во Всемирной паутине остаются следы, стереть которые нельзя. Валькины клиенты — или их часть — известны. Хороший компьютерщик найдет Петрова, ну а дальше подключатся службы, действующие более привычными методами.

— Он обращался к тебе за помощью?

— Я тебе уже говорил…

— Я побег имела в виду. Не этот, состоявшийся, а вообще.

— Ты считаешь, что у меня есть возможности организовать побег из мест не столь отдаленных? — Леонид усмехнулся. — Я вообще-то ни разу в жизни не привлекался. Для этого дела у него имелись соответствующие контакты. Нет, ко мне бы он с таким делом даже обращаться не стал.

— Ты считаешь, что ему помогли его клиенты?

— Конечно. В одиночку побег не потянуть. А у Вальки на самом деле были клиенты, способные организовать такое дело. Странно, что его раньше не вытянули — легально или нелегально. Но тут дело, похоже, в Кузнецове. Он просто мстил Вальке.

— Это кто такой?

Кузнецов — фамилия распространенная. Я просто не сообразила сразу же, что это тот самый высокопоставленный чиновник, из-за которого Валентин Петров во второй раз оказался в местах не столь отдаленных. В свое время Кузнецов по совету Петрова вложил два миллиона евро в строительство в Болгарии и потерял их.

— Валентин Петров на самом деле считал, что это выгодное вложение? Или так считал чиновник-самодур? Ведь, насколько я помню, больше никто из России в строительство этого комплекса деньги не вкладывал.