Изгиб грани

Отчаянная схватка была столь хаотична, что я не смог толком ничего разглядеть. «Серые» понесли огромные потери, но пёрли вперёд, как одержимые. И я уже начал сомневаться в благополучном исходе, когда ситуацию переломил Лихур, атаковавший противника с тыла.

Дикий рёв лесной кошки привёл «серых» в замешательство. Оставив своё копьё в спине ближайшего противника, Лихур пятнистой тенью метнулся в самую гущу боя, наполненную грохотом ударов, воплями и треском ломающихся копий.

Это я увидел лишь мельком, поскольку резко обернулся на предостерегающий крик Акти. Теперь против него стояли четверо. Я видел, что они опытные воины, которые не спешили лезть на рожон, предпочитая орудовать копьями на дистанции.

Как ни старался, как ни хитрил, Акти не мог до них дотянуться. Не имеющая выхода ярость переполнила его, напрочь заглушив и инстинкт самосохранения, и здравый смысл. Ослеплённый боевым безумием он метнулся навстречу ближайшему противнику. От могучего удара серый щит развалился пополам, из разрубленной груди и живота выпали внутренности, а секира застряла в позвоночнике и обломках доспехов. Со страшным рёвом Акти выдернул оружие из падающего назад трупа, по инерции крутанул её вокруг себя и отскочил назад.

Я едва сдержал крик, увидев глубокие раны на его плече и груди и моментально набрякшую кровью рубаху. Пока Акти не чувствовал боли, но я точно знал, что через две-три минуты возбуждение спадёт, и навалится слабость. Через пять минут в его глазах замелькают зелёные мухи, и всё, шок. Теперь Акти не в счёт. Вот когда пришло моё время.

Сильнейшие переживания и избыток адреналина скрутили весь мир в тугой комок, и я приготовился к отчаянной борьбе за одну малость – жизнь. Вгоняя себя в боевой транс, я моментально перешагнул уровень энергетики, который мастера боя называют «красный коридор». Теперь я мог соперничать с любым противником, но при этом начал сжигать себя изнутри.

Расфокусировав зрение, я охватил сразу всё поле боя. Мышцы и сухожилия зазвенели от напряжения, сила выплеснулась через край, но именно это меня едва не погубило. Не смотря на недовольный окрик Акти, я выскочил вперёд под прицел трёх копий, специально провоцируя соперников, запутывая их в тесной схватке ближнего боя. Уходя от тройного удара, я проворно отскочил в сторону, и, когда крайний противник «провалился» мимо, я в повороте слишком сильно вонзил копьё в его бок. Длинный наконечник исчез в его теле и с хрустом застрял в позвонках. «Серый» с воем рухнул на землю, увлекая копьё за собой, и я остался безоружным.

За моей спиной шатающийся Акти вяло отмахивался секирой, едва удерживая равновесие, и до смертельного удара по этой беспомощной мишени оставались считанные секунды.

И тогда, дико заорав, я ужом ввинтился между двумя последними противниками, проскользнув к ним в тыл. Они поняли, что я куда-то исчез, но сообразили, что я сзади не сразу. Перед ними стоял раненый Акти, по-прежнему представляющий серьёзную опасность, и они не могли им пренебречь, но также они уже поняли, что и я чего-то стою и завертелись, выцеливая, то меня, то Акти. Ну, что голубчики, каково биться в окружении? Увидев в моей руке всего лишь тесак, они немного расслабились. Но бедолаги не знали, что и этого клинка мне много.

Я поднырнул под удар копья и в прыжке с разворота изо всех сил врезал ногой по локтевому суставу. Гигант взвыл, бросив копьё и схватившись за руку, и тут же получил тесаком по ноге. Он припал на здоровое колено и сразу же схлопотал носком башмака в висок. Если выживет, то останется инвалидом. Но вряд ли.

В это время последний из противников, всё-таки выбрал цель и приготовился добить Акти. Тот стоял неподвижно, свесив голову, и почти не шевелился. Фактически он уже потерял сознание и держался только на последних каплях воли и самолюбия.

Меня и последнего «серого» разделяли какие-то три метра, но в тот миг, показалось, что они растянулись до бесконечности. Лютое отчаяние охватило меня и взорвало реальность. И тогда время опять выкинуло странное коленце и замедлило ход.

Вокруг разлилось звенящее безмолвие. Глядя, как «серый» очень медленно отводит руку с копьём, я рванулся к нему. И… успел. Когда в момент удара он перенёс вес на опорную ногу, я врезал ему под колено. Нога «серого» подломилась. Он взмахнул руками, удар копья ушёл вверх и в сторону. Как в замедленной съёмке, «серый» завалился набок, потеряв в падении щит и шлем. И тут, навёрстывая упущенное, время снова рвануло вперёд, и в уши ворвались громкие крики и шум боя.

Я не дал противнику опомниться, подпрыгнул и обеими ногами приземлился на его шею. Там что-то хрустнуло и «серый» обмяк.

Бледный, как полотно, Акти сидел на земле, свесив голову, и не реагировал. Дело плохо. Я отхватил тесаком полосу от валяющегося по ногами грязного плаща и туго перетянул раненую руку выше рассечения. Затем оторвал широкую полосу от его льняной, насквозь мокрой от пота и крови рубахи и насколько смог затампонировал рану на груди. Уложив Акти на землю, я повернул его голову на бок и подсунул под ноги мешок с вещами.