Изгиб грани

На сложенном из сухих веток и жердей костре лицом вверх лежал мой друг, навсегда покинувший пределы наших проблем и страстей.

– …Прости ему прегрешения вольные и невольные… – прошептал я, в то время когда Акти на правах старшего произносил прощальную речь:

– Да соединится он с Великим Творцом, а то, что им было, пусть вырастет снова, – сказал Акти, поправил сползающую повязку на голове и поднёс к хворосту факел.

Всё это время я стоял словно парализованный, а, когда костёр прогорел, меня окружили друзья, и от имени всех сказал Лихур:

– Не вини себя. Ты молчишь, но мы всё понимаем. Ты не виноват, что по твоему следу идут «скорпионы», что Повелитель Энки отправил тебя и нас в это опасное путешествие, что Повелитель Энлиль почему-то возненавидел тебя. Все эти дни ты был одним из нас, и подставлял свою грудь опасности, как и мы. Но мы воины. Это наш выбор и наша судьба. Мы ни о чём не сожалеем, и ты не сожалей. Ты с нами, а мы с тобой. Надо идти дальше, иначе всё теряет смысл, а это несправедливо по отношению к павшим друзьям.

Помимо воли по моим щекам ручьём потекли горькие слёзы, и я не стыдился этого.

– Братцы, Гирсу, Нигира и Сина не вернуть, но они навсегда останутся в памяти и в сердце, и я обещаю, что больше никто не погибнет, или мне не жить.

– Только попробуй, – проворчал Акти.

– Да, ладно тебе, – сморщился Сагни.

– Не думаю, что это бесспорно, – проговорил Рахур.

– Сходи-ка, ты, лучше вымойся, – печально улыбнулся Лихур, – а то смотреть на тебя невозможно.

Пока ребята кремировали убитых врагов, я, стоя по колено воде, долго и яростно тёр кожу мелким песком, стараясь смыть боль и грязь прошлого дня. Друзья меня не торопили, и примерно через час я отмылся, постирал камуфляж и подсел к сидящим в кружок воинам.

«Сейчас бы хлопнуть стопарик водочки, ребят помянуть… Сина…», – подумал я и несказанно удивился, когда Рахур со дна своей бездонной сумки достал флягу с вином и протянул мне. Я с трудом скрыл изумление. Ну, Рахур! Ну, куркуль. Скряга, ты мой, дорогой. Сохранил во всех бедах и передрягах. Копьё утопил, а сумку спас.

– Выпей, Антон. Ты говорил, что в твоём мире есть такой обычай, вспоминать жизнь умершего и выпивать вино. Прошлый раз после боя у горы Кири мы торопились, как ненормальные. А теперь самое время. Начни ты.

– Братцы, я мало что знаю о вашей жизни. Среди вас я чужак. Но поверьте, в том мире у меня не было таких друзей. Надеюсь, что те, кто погиб, ушли в лучший мир, как говорят у нас: «царствие им небесное». Вместе с ними исчезла часть здешнего мира. Но, если наша память их сохранит, то и этот мир не оскудеет. Запомним их навсегда. Гирсу. Нигира. Сина. И горе тем, кто теперь встанет у меня… у нас на пути.

Я сделал большой глоток и передал флягу по кругу. Через час фляга наполовину опустела, и вино сделало своё дело. Гиганты чуть опьянели, и мне на душе стало легче. Я успокоился, и вспомнил о пленных.

Оказывается «серый» начальник выжил после выстрела лучемёта-кси. Разряд попал ему ниже плечевого сустава и прожёг сквозное отверстие диаметром в сантиметр, краем зацепив кость. Ребята, как смогли, перевязали повреждённую конечность, кровообращение которой, впрочем, не нарушилось. С помощью Рахура я обработал и перевязал «серому» руку, наложил шину из древесной коры, дал капсулу от лихорадки и посоветовал ждать чуда, чтобы в течение трёх дней ему оказали специальная помощь.

Накладывая повязку, я внимательно приглядывался к связанному «скорпиону», который беспокойно шарил глазами вокруг, а, когда его взгляд замер на лежащем неподалёку копье, я понял, что он ищет средство самоубийства. Нет, сволочь, я не дам тебе умереть просто так. Я подозвал Лихура, попросил привязать пленного покрепче к ближайшему дереву и не спускать с него глаз. Леопард сверкнул глазами и с удовольствием исполнил мою просьбу.

Так. Теперь пора вернуться к «серому» начальнику, который явно растерял свой гонор и, густо попахивая нечищеным сортиром, тихо сидел в стороне, готовый ко всему. Присев напротив, я в упор уставился на него.

– Как рука?

– Нормально.

– Поговорим?

– Да.

– Назовись. Какова задача и цель вашего отряда?

– Я из клана Элиотов, – гордо ответил пленник, – моё имя Хутран, я начальник личной охраны Повелителя Энлиля, и его родич.

– Что же ты, начальник, бросил свой отряд в проходе у горы, а сам сидишь здесь?

– Таков был приказ ск… этих. Повелитель Энлиль повелел слушаться их, как самого себя.

– Когда за вами должны прилететь шемы?

– Послезавтра в полдень. Посадка по сигналу два костра.

– А, теперь скажи то, о чём промолчал.

– Я не…

– Жаль, Хутран, что ты меня не понял. Мне придётся тебя покалечить, и жизнь твоя после этого станет весьма отвратительной.

– Не надо. Я же сказал…

– Остановись. Сейчас ты можешь сделать непоправимую ошибку, – тихо и зловеще проговорил я, вытаскивая из ножен тесак. Он склонил голову и прошептал:

– Посредине между кострами должны в ряд стоять трое. Всё.