Изгнание

– Как я могу? Я ни за что не решусь оставить все свое нажитое веками имущество в руках семнадцатилетней девушки.

Она не могла ответить ему, не имела возможности объяснить, что ее мозг на самом деле на десять лет старше, и если бы хозяйство оказалось в ее руках, она вполне смогла бы хорошо его вести. Поэтому она промолчала.

– Даже если эта девушка самая очаровательная и самая красивая во всей стране, – продолжал он, и его лицо заметно оживилось, – это просто чудо, Арабелла, как роды изменили тебя. Раньше ты была просто прелестным ребенком, а теперь ты превратилась в настоящую красавицу.

Актриса поднялась:

– Благодарю вас за комплимент, отец. Боюсь, что сегодня я слишком устала. Спокойной ночи, – с этими словами она вышла из комнаты, даже не оглянувшись.

Закрыв за собой дверь, она услышала, как Дензил Локсли пробормотал проклятие и вновь наполнил бокал. Она понимала, что обстановка становится слишком опасной, что в один из ближайших дней ему не хватит даже целой бутылки вина, чтобы заглушить в себе влечение к ней.

«Господи, помоги мне, – думала Николь, – помоги и спаси! В мои времена мне стоило немалых усилий, чтобы отваживать от себя приставучих стариков. Теперь я попала в другое время, и здесь мне приходится заниматься тем же самым».

Но, благополучно улизнув от отчима Арабеллы, ей вовсе не хотелось идти в свою комнату и запираться там, повернув ключ в замке массивной дубовой двери. Она решила пойти прогуляться и, когда проходила через кухню, увидела Эммет, которая, несмотря на поздний час, все еще была там.

– Что ты делаешь? – удивленно спросила она, наблюдая, как девушка вычищает кухонный камин.

Она считала, что это не входит в ее обязанности.

– Ведь завтра – канун Иванова дня, и я готовлюсь к нему – ответила Эммет.

– Что это значит?

– О, Арабелла, вы прекрасно знаете. Не далее как два года назад вы сами начали помогать мне делать это. Если хорошенько вычистить дымоход и печь и поставить рядом кружку с молоком и тарелку с хлебом, то это очень обрадует фей.

– Фей? – пораженная Николь уставилась на нее.

Эммет оглянулась:

– Не говорите это таким тоном. Ведь они прячутся повсюду и могут нас услышать. Послушайте, Арабелла, вы, конечно, изменились с рождением Миранды, но вы не должны смеяться над тем, чего не знаете.

Это было похоже на то, как Глинда говорила когда-то о привидениях.

– Я вовсе не смеюсь, – машинально ответила Николь.

– Тогда помогите мне вычистить камин, а потом мы оставим возле него туфли, чтобы феи положили туда трехпенсовик в награду за работу.

– Боже, дома мне ни за что никто не поверит, – ответила актриса и, покачав головой, поражаясь тому, что она делает, подобрала подол и начала мести, а потом поставила туфли с пышными шелковыми розочками прямо около камина.

В одних чулках она спустилась с крыльца и ступила на землю.

Где-то далеко в лесу пел соловей, простирающиеся вокруг луга были залиты светом почти исчезнувшего за горизонтом солнца, воздух был полон ароматов, присущих тому времени суток, когда ночь еще не вступила в свои права, но темнота уже готова окутать землю. Сделав глубокий вдох, который был похож на глоток вина, Николь медленно побрела через сад к озеру, видя перед собой высокие деревья, сквозь которые просвечивала темная гладь воды, казавшейся в лучах заходящего солнца темно-малиновой.

– Если здесь водятся феи, – проговорила она с сомнением, – я надеюсь, что кто-нибудь из них меня услышит и исполнит мое самое заветное желание – как можно скорее выбраться отсюда.

То, что случилось потом, она никогда до своего последнего дня не могла понять: у дальнего края озера возникло нечто белое и прозрачное, нечто, что исчезло раньше, чем она успела повернуть голову, чтобы получше рассмотреть ЭТО.

– Ну, это уж слишком, – прошептала она, смеясь над собой, – я уже начинаю верить во все эти глупые фантазии.

И все-таки, что-то там было, она могла бы поклясться в этом. Поняв, что мелко дрожит, она посмотрела вниз и увидела, что ноги у нее насквозь промокли; последние лучи солнца исчезли за горизонтом, и вечер вдруг сделался неожиданно прохладным.

* * *

Весточка от Майкла пришла накануне Иванова дня. Арабелла с Эммет были в саду, собирая все необходимое для праздничного костра: его зажигали на закате солнца, чтобы огонь оградил дом от злых духов. Служанка встала еще на рассвете, чтобы собрать нужные травы, пока на них не высохла роса, их тоже надо будет кинуть в огонь, они придадут ему еще больше колдовской силы.

– Все это ужасно необычно, – с улыбкой пробормотала Николь за завтраком, жуя бутерброд с вишневым джемом.

Эммет вспыхнула и сделалась, по мнению Николь, ужасно похожей на розу.

– Вы говорите так, как будто не помогали мне убирать камин, госпожа. И потом, разве вы не нашли монетку в своем башмаке?

– Да, но…

– И как вы думаете, кто ее туда положил?

– Мой отчим, – быстро ответила Николь.

– Ничего подобного. Это феи, и вы прекрасно знаете это.