Изгнание

– Кстати, минуту тому назад вы меня не поняли. Когда я заговорил об обвинении, сделанном мистером Давенантом Боргойном на балу, я имел в виду инцидент в Лондоне в ноябре, и я знаю, что вы в нем не замешаны, поскольку я уже телеграфировал коллегам в Кембридже и установил, что в то время вы были там. Между прочим, они рассказали о том, что вы ввязались в некую темную историю, и о вашем друге, умершем при каких-то таинственных обстоятельствах, причем вы были должны ему немалые деньги.

Я попытался скрыть волнение, вызванное его словами. Сержант продолжил:

– Но когда я упомянул о нападении на мистера Давенанта Боргойна, то вы подумали, что я говорю о недавнем инциденте на Хилл-стрит. Интересно, почему?

Я глупо выпалил:

– В тот день меня в Торчестере не было.

– В какой день? – тихо спросил он.

– Когда произошло нападение на мистера Давенанта Боргойна.

– Какое это было число?

– Не знаю, – пришлось признаться мне.

– Понедельник, четвертое января, – подсказал он.

Я ответил:

– В Торчестере меня в тот день не было. Скорее всего все произошло во вторник. Я тогда заказывал гостиницу и экипаж.

Уже произнося слова, я подумал, что, вполне вероятно, Уилсон постарается уточнить дату с помощью людей в гостинице, или в каретной, и если не у них, то обязательно у мистера Боддингтона.

Офицер с жалостью взглянул на меня. Потом, положив руку на плечо, тихо произнес:

– Ну что же, может быть, у вас есть что-то, чего вы не хотели говорить при дамах?

– Ничего, – сказал я.

Он сделал обиженный вид и убрал руку.

– Как изволите.

– Разрешите задать вопрос? – спросил я. – Почему вы уверены, что убийца был не простой разбойник с большой дороги?

– Не вдаваясь в крайне неблаговидные подробности, хочу заметить, что, прежде чем составить мнение об этом деле, я учел анонимные угрозы и зверства, совершенные с животными.

– Хотите сказать, что с телом мистера Давенанта Боргойна было проделано нечто подобное?

Он просто улыбнулся и открыл дверь. Полицейский в форме стоял у лошадиной головы. Уилсон радостно ему кивнул и снова повернулся ко мне.

– Следующие день или два я просто погуляю здесь, поговорю с людьми. Мне нравится эта часть света, хотя пока знаю ее плохо. Будет шанс познакомиться с округой. И люди здесь такие приветливые. Беседовал с мистером и миссис Ллойд, и, как вы догадываетесь, с миссис Дарнтон. Все они совершенно очаровательны. Подружился еще с одной приятной женщиной – мисс Биттлстоун. Она была в магазине у миссис Дарнтон. Собираюсь нанести даме небольшой визит. У них есть что рассказать мне. А еще этот джентльмен с необычной фамилией, которому не терпится со мной поговорить. У него странная привычка копаться повсюду в земле в поисках римских мертвецов, насколько я понимаю. Уверен, жители округи могут многое рассказать.

Когда он и его подчиненный забрались в двуколку, сержант сказал:

– Стало быть, я тут еще побуду и, уверен, мистер Шенстоун, очень скоро с удовольствием поговорю с вами еще раз.

– С нетерпением буду ждать, – ответил я, слегка поклонившись.

Когда они уехали, я поспешил сюда, наверх, чтобы все записать.

Удивлен, что Уилсон меня не арестовал и даже не предъявил обвинения. Он знает, что я публично угрожал Давенанту Боргойну и что у меня нет алиби на то время, когда племянник герцога был убит. Вероятно, он верит, что письма и ужасные зверства в отношении животных – дело моих рук. Если сержант до сих пор так не думает, то, послушав моих соседей, обязательно уверится в этом. Вряд ли ему потребуются еще какие-либо доказательства против меня.

Однако если мама скажет Уилсону, что вчера я пришел домой в одиннадцать и, следовательно, не мог быть на дороге в Хандлтон во время убийства, то есть возможность реабилитироваться.

Девять часов

До обеда я ни словом не обмолвился с мамой и сестрой. Спросят ли они о подозрениях Уилсона?

Вероятнее всего, нет. Обед начался в полном молчании. Странно, что мы не обсуждаем то, что случилось. Я сказал маме:

– Жаль, что вчера никто не видел меня между восемью и часом, и детективу придется потратить время на лишние расспросы. Вы бы могли помочь, если бы сказали, что домой я пришел в одиннадцать.

Не успела мама ответить, как Евфимия произнесла:

– Зря ты надеешься, что мама будет лгать. Если она скажет это в суде, то ее обвинят в лжесвидетельстве.

Я сказал, что нахожу ее приверженность правде весьма трогательной. Потом все замолчали.

Интересно, что мама ни разу не посмотрела мне в глаза.

Мне думается, что дразнить Евфимию нецелесообразно. У меня нет доказательств того, что сделали она и Лиддиард. Пока им неизвестно, что я обо всем догадался, у меня есть небольшое преимущество.

Если дойдет до суда, то никаких сомнений, что…

Четверть одиннадцатого

Двадцать минут тому назад раздался громкий стук в дверь. Я спустился и увидел на пороге полицейского в мундире. Он сказал, что у него послание от сержанта Уилсона с просьбой ко мне оставаться дома завтра в одиннадцать, поскольку он опять намерен меня навестить, чтобы обсудить «вновь открывшиеся обстоятельства».