Изгнание дьявола из моей лучшей подруги

И с этими словами мать исчезла в машине, хлопнув дверью. Папа медленно подошел к пассажирской двери и залез, они пристегнули ремни, дали задний ход и удалились, а Эбби смотрела. Ветер становился все сильнее, хотя это казалось невозможным, и позади девушки фал на флаге бился о металлический шест, как безмозглое существо, заточенное в клетку. Над головой Эбби пронесся белый листок бумаги, влекомый могучими воздушными течениями.

Мамина машина остановилась у знака, затем повернула на Олбемарл.

Вслед за задним бампером, как собака, гнался еще один листок. Эбби обернулась к школе - с Газона и через галерею неслась целая метель из бумажных листков, и слышались слабые крики. Сердце девушки покрылось льдом от страха. Она направилась на кампус шагом, быстро перешедшим в бег.

Было пять минут пятого. В спортзале тренировались игроки в волейбол -ветер выносил и рвал на клочки звуки из открытой двери; в компьютерном классе мистера Барлоу ученики вовсю отрабатывали свои наказания: в актовом зале репетировали концерт в честь Дня Основателей, а на крыше часовни стояла полуголая девушка и бросала в небо листки.

Один из них пронесся мимо Эбби. Подхватив его, она обнаружила, что это была ксерокопия рукописного письма, начинавшегося со слов: «Дорогая, что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами...» Эбби посмотрела на подпись - «Брюс». Во всем кампусе был только один Брюс -отец Брюс Морган. Она посмотрела вверх и поняла, почему девушка на крыше с загорелыми руками и бледными грудями показалась знакомой.

Несколько учеников и учителей стояли и глазели, а из кабинетов и классных комнат выходили другие. Эбби почувствовала, как земля уходит из-под ног: та, что была на крыше, с трудом подошла к краю, принялась махать руками и кричать, но ветер, бросавший волосы в лицо, уносил слова. Эбби направилась к часовне. Девушка наверху подбросила в воздух опустевшую коробку, где были листки, но ветер не унес коробку - она просто упала вниз, на мостовую, предвещая то, что за этим последует.

Обслуживающий персонал пытался открыть дверь в часовню. Силуэт девушки выделялся на фоне неба. Она держалась на краю, вечер качал ее туда-сюда. Эбби замерла - она не хотела слышать то, что произойдет сейчас, и знала: если подойти слишком близко, она услышит звук и будет слышать его вечно.

Девушка наверху приготовилась - склонила голову, простерла руки к небу, подняла ногу и шагнула в бездну... И тут сзади ее обхватили две руки, подняли из воздуха и прижали к мужской груди. Он с трудом подхватил девушку и исчез с нею в руках, пока спасенная пиналась, попадая ногами в воздух.

Эбби бросилась к часовне, из-под ног у нее разлетались листки, кружащиеся на ветру. Крики стали отчетливее - здание актового зала заблокировало вой ветра, раздававшийся с болота. Дверь у подножия часовни распахнулась, и оттуда, пятясь, вышло несколько мужчин-ремонтников. В их руках билась девушка.

- Дайте мне умереть! Я хочу умереть!!! - кричала Гли.

Спокойная, разумная, скучная Гли, которая ни с кем никогда не ссорилась, потому что не любила драм; которая говорила: «В мире нет ничего, из-за чего стоило бы расстраиваться» и «Плачут только зануды, потому что иначе на них не обращают внимания» теперь выла, визжала, царапала руки мужчин, пинала их по ногам, плевала им в лицо и рыдала. Во время драки ее черные лосины чуть сползли, так что вывалился дрябловатый живот - на Гли выше пояса ничего не было, а на груди стояла надпись «Ради тебя», выведенная черным маркером. Кто-то пробежал с одеялом в руках, задев Эбби.

- Пустите! Я хочу умереть! Пустите! - кричала Гли. Нос Эбби ощутил резкий запах водки, которой несло от девушки. Все тело Гли сотрясалось от рыданий, и надпись «Ради тебя» ходила волнами в такт поднимавшейся и опускавшейся груди. Ремонтники завернули Гли в одеяло, а ее спаситель тем временем стоял в дверном проеме часовни, где было темно, боясь выходить на свет. Это был отец Морган.

- Я люблю его! Люблю! Люблю! - рыдавшая Гли оборачивалась и тянулась к нему, продолжая хрипло и страстно кричать. Эбби ее не узнавала.

Как молитва [23]

Экзорцист обожал корн-доги. Он сидел напротив Эбби в торговом центре «Цитадель» за пластиковым столиком, прикрученным к полу и вдыхал пар, поднимавшийся от заказанных шести сосисок в кукурузной муке. Наконец, экзорцист схватил один из корн-догов: выдернул палочку макнул сосиску в кетчуп и прикончил в два укуса. Активно работая своими огромными челюстями, он откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и, наконец, проглотил кусок мяса в кляре, шевеля мускулами на могучей шее.

- Для меня одного существования корн-догов достаточно, чтобы доказать существование Бога, - и с этими словами экзорцист схватил вторую сосиску прожевал и проглотил, и снова мускулы на горле так и заходили. Тем временем Эбби думала, как бы начать разговор, однако собеседник сам пришел ей на помощь: промокнув губы крохотной бумажной салфеткой, он спросил:

- Значит, ты подружка той девушки, которая одержима Сатаной?