Изгнание из ада

— Раньше-то почему не сказала? Давным-давно? Боже милостивый! За Абраванеля!

Самуил решил, что сестра наконец-то поведала все как на духу, а между тем она аккурат помалкивала о своих намерениях и планах. Ему не терпелось познакомиться с этим семейством, завязать с ним связи, рабби Манассия, породнившийся с Абраванелями! Это вам не пустяк! Конечно, в его мысленном архиве была карточка с точной информацией об этом знаменитом семействе, он видел старого почтенного Иосифа Абраванеля и молча обмирал от восторга, пока сандак Ариэль чистил тому башмаки. После Фонсека рассказал ему все, что знал об Иосифе и о семействе Абраванель, легенду еврейских общин по всему миру. Слава Абраванелей проистекала оттого, что они якобы по прямой линии вели свой род от царя Давида.

А это больше чем просто благородное происхождение, превосходящее любой аристократический род, ведь из рода Давидова был обетован Мессия, долгожданный Спаситель. Когда бы ни пришел этот Мессия — да явится он на свет прямо сейчас, — надо полагать, будет он из Абраванелей, отпрыск единственного семейства, которое можно проследить вспять до царя Давида. Сей факт, или по меньшей мере сия прагматическая легенда, уберег еврейскую общину Амстердама от гибели: когда появился Саббатай-Цви, человек, называвший себя Мессией, доводивший до истерики евреев по всему миру, творивший чудеса, обещавший спасение. В Венеции, Константинополе и Александрии, в самых горделивых еврейских центрах и в мелких восточноевропейских общинах вроде Тарнова и Севастополя люди раздавали свое имущество, чтобы, освободясь от земного скарба, приготовиться к возвращению в Землю обетованную, куда поведет их Мессия, но Саббатай-Цви передумал, переметнулся в ислам, а несчетным евреям по всему миру, не имевшим более никакого достояния, кроме поруганной веры в самозваного Спасителя, пришлось попрошайничать, а не то и умирать голодной смертью. В Амстердаме вышло иначе. Там решили: этот Саббатай не Абраванель и, стало быть, никакой не Мессия. На том дело и кончилось. Самоубийственная истерия Амстердам не захлестнула. И капиталы тут не раздаривали, а, как и раньше, вкладывали с умом. Не отрекались от мирского, а с умом вкладывали средства по всему миру. Суда по-прежнему плыли в Новый Свет, а не на древнюю родину еврейских мифов. В богобоязненном Амстердаме свято блюли не то, чего требовал Саббатай, но то, чего требовал рынок. В конце этого мессианского смятения Амстердам был золотым городом, тогда как остальной еврейский мир обернулся грудой дымящихся развалин. И одним из тех, кто извлек наибольшую выгоду из всемирной истерии в еврейских общинах, был Иосиф Абраванель, чья убежденность, что Саббатай мошенник, коренилась в многовековом семейном мифе: Спаситель будет Абраванелем, а не кроликом из шляпы какого-то ашкенази[56]. Родной его сын, Иона, однозначно не Мессия, он — спаситель Эсфири, жизнерадостный человек, щедрыми возлияниями отмечавший удачную сделку, да и при неудаче опять-таки щедро утешавшийся вином. Иона любил смех и песни, был простодушен, чуть ли не инфантилен, чем привлекал к себе и старых, и малых. Но стариков от хворей не исцелял и детям путь не указывал, его просто любили, а он дарил тем, кто его любил, свой веселый смех. Нет, он Мессией не был, однако умножал надежду, возложенную на его семью: Мессия, да явится он на свет прямо сейчас, будет обладать и этими качествами, какими Иона Абраванель всем так по душе. Но самим Мессией он не был. А значит, ничего не раздавайте, занимайтесь своими делами, любите друг друга и размножайтесь, и в один прекрасный день придет Мессия.

Абраванели! Архивная папка Абраванелей в голове Самуила полным-полна. Сандак поведал ему легендарную историю Исаака Абраванеля, прадеда его будущего зятя: тот был казначеем его величества Фердинанда, короля Испании. Однажды король повелел, чтобы все в его державе, «у кого в жилах течет хотя бы капля еврейской крови», впредь носили желтые шляпы. Наутро дон Исаак Абраванель явился в королевский дворец с тремя такими шляпами. И король удивленно спросил у своего казначея: «Что вы намерены с ними делать?» И дон Исаак ответил, что желает исполнить веление его величества. «Но почему, — продолжал король, — у вас три шляпы?»

«Одна для меня, — отвечал дон Исаак Абраванель, — вторая для Великого инквизитора, а третья на тот случай, если ваше величество пожелает накрыть голову». Этот ответ якобы привел короля в такое замешательство, что он на годы отложил декрет, повелевающий обязательное изучение генеалогии в доказательство «чистоты испанской крови».