Изгнание из рая

- И вас же, и вас! Но вы не беспокойтесь. Я пошутил. Не хотите ликвидироваться, так пойдем дальше. Что вам показать? Животноводство у нас богатое и передовое. Все отсталое мы ликвидировали как класс. Теперь у нас много всего есть. Может, посмотрите быков? У нас их три штуки. Все племенные. По тонне каждый. Злые, как черти. Протыкают рогом человека как класс. Не хотите быков - можно свиноферму. Миргородская порода. Есть свиньи черные с белыми латками, а есть белые с черными латками. Ученые не вылазят с фермы, все эти латки измеряют: на какой свинье каких больше. Козья ферма у нас не в этом комплексе, а за Шпилями, так что извините. Туда надо на грузовике или самосвалом. Мы вам в кузов сенца подбросим, оно и ничего...

Дядька Обелиск, наверное, тоже получил соответствующие указания у своего предыдущего председателя, потому что разговорился с непривычной для него оживленностью, вел комиссию так, чтобы ее могли увидеть как можно больше веселоярцев, вгонял непривычных к таким хождениям по солнцу в пот и изнеможение, задуривал голову и забивал те штуки, которые называются панталыками, на фермах же сопровождал Слимаченко и Подчеревного так хитро, что они оказались перед деревянным станком для случки коров и остановились перед ним, как бараны перед новыми воротами.

- Что это? - воскликнул Слимаченко.

- В самом деле, что это? - поинтересовался и Подчеревный.

Именно здесь догнал их наконец Гриша и присоединился к этой сельскохозяйственной экскурсии, роль ученого гида в которой должен был играть дядька Обелиск.

- Это, извините, станок для случки коров, - объяснил Обелиск.

- То есть вы хотите сказать: любовное ложе для колхозных коров, начало которого углубляется в праисторические времена ориньяка и мезолита? прокомментировал это объяснение Подчеревный.

- Да, углубляются, углубляются...

Слимаченко не стерпел такого кощунства:

- Наша современная корова не нуждается в этом пережитке! Она оплодотворяется искусственно...

- Да оно, может, и искусственно, - пожал плечами Обелиск, - мне разве что? Да только же у нас, извините, три племенных бугая, и без работы они стоять не могут. Злые, как черти. Протыкают человека рогом как класс. Один бык Демагог, другой Мифик...

- Не я ли говорил? - обрадовался Подчеревный. - Вот где углубление в пракорни мифа!

Остерегаясь, чтобы они не углубились так, что и не вытащишь, Гриша предложил критикам поехать к нему домой.

Слимаченко посадили в коляску. Подчеревный разместился позади Гриши, но и тут не унимался, объясняя неизвестно кому:

- И обратите внимание, как народ с высоты своей силы по-панибратски относится к духовным достояниям прошлых эпох. Уже вам и не миф, а только мифик.

- Да не очень он и прошлый, этот бык, - вдогонку им объяснил дядька Обелиск, - трехлетний или же годика на четыре, не больше...

Дома Гриша познакомил критиков с Дашунькой. Удивление, восторг, остолбенение.

Долго мыли руки, сели за стол, застеленный чистой накрахмаленной скатертью (Дашунька хотя домашним хозяйством и не увлекалась, но, когда нужно, могла утереть нос кому угодно!), Гриша поставил посреди стола граненую бутылку с перцем, зазвенел рюмками.

Кто бы отказался в ожидании жирного борща, карасей в сметане, куриной печенки на сале, вареников с вишнями и медом? Гриша плеснул себе на дно, гостям - полные рюмки, позвал и Дашуньку, провозгласил:

- За успех всех безнадежных дел!

Критики вмиг опустошили рюмки и уже смотрели на граненую бутылку снова, Дашунька воскликнула: "Ой, моя сковорода!" - и побежала на кухню. Критики налили уже сами. На кухне зашипело со страшной силой. Критики выпили без тоста и без задержки, хорошо зная, что закуска появится непременно, если не после второй, то после третьей. Подчеревный, заранее смакуя, как он обыграет в своих научных трудах проблемы мифотворчества с колхозным быком Мификом, принялся объяснять роль, значение и происхождение закуски.

- Закуска - это могучий фактор истории, должен вам сказать, - выпивая третью рюмку, разглагольствовал он. - Если хотите, она помогала завоевывать государства. В восточных деспотиях существовал целый ритуал закуски перед обедом. От персидских царей его переняли турецкие султаны. Римляне, которые в походах не разрешали себе излишней роскоши, все же не садились есть, не закусив перед тем круто сваренными яйцами.

- Мы с Дашунькой кур не держим, некогда с ними возиться, - сказал Гриша, - так что яиц я вам не предложу. У нас любят закусывать салом или раками. Раки и сало - залог здоровья. Но сала нет, потому что кабана я еще не колол, а раков не наловил, поскольку вы нагрянули неожиданно, без предупреждения...

- На Востоке очень популярны жареные баклажаны и холодный бараний мозг, - не унимался Подчеревный.

- Дашунька ученый зоотехник, а не агроном, потому мы баклажанов не разводим, - снова объяснил Гриша, - а баранов вы не найдете и в области, так как у нас зона индустриализации способов развития животноводства, а к барану индустриализацию применить еще никому не удавалось. Так что бараньих мозгов не будет.