Изгнание Изяслава

– Великий хан Кемельнеш говорит:"Я не пойду на твою землю ни в это лето, ни в последующее". Знатные воины передали через меня:"Мы не поднимем против тебя меч ни сейчас, ни после".

Кмет пристально посмотрел на князя своими желтыми улыбчивыми глазами. Понял ли русский хан, что знатные воины передают свои слова через Сатмоза, что они стоят за него, а не за Кемельнеша?

Изяслав понял. Возрадовался. Но виду не подал. Его лицо оставалось спокойным и доброжелательным. Хорошо, что половцы враждуют между собой, дерутся за власть. То на благо русичам. Но вмешиваться в их распри сейчас киевский князь не собирается. Ведь ему доподлинно неизвестно о том, сколь тяжка и глубока распря, можно ли ее расширить и углубить. Не знает он и кто из враждующих сильней – Сатмоз или Кемельнеш? На чью сторону следует становиться, кого поддерживать? А значит, пока надо поддерживать обоих.

– Да будет легок твой путь, – ответил Ярославич, обнимая посла.

Пока продолжался большой разговор, певец Елак томился у дворца. Сатмоз приказал ожидать – возможно, понадобятся песни. Ирци не решался присесть – он не знал чужих обычаев. Ноги ныли. Елак переминался, и блестящие украшения на его поясе все время звенели. Он вспоминал родное становье, дедушку Аазама, бескрайнюю степь и табуны, остро пахнущие конским потом. Ему чудился поющий под ветром ковыль. Вспоминались плети, которыми щедро угощал кмет.

Изяслав-отрок узнал от проезжего купца важную новость:Ростислав Владимирович стал во второй раз князем тмутараканским. Отрок обрадовался и за Ростислава, и за князя Изяслава Ярославича. Он поспешил поделиться радостью с Турволодом, да по дороге заметил молодого половчанина. Его поразили многочисленные бляшки, украшавшие грудь и пояс певца, его задумчивое лицо. Он чем-то отличался от остальных воинов из дружины посла. Может быть, смутно осознавая, что половчанин похож на него, Изяслав остановился. Елак посмотрел на него и неожиданно улыбнулся. Ему тоже понравился русский воин, внимательно рассматривавший его. Так они стояли друг против друга – оба в красивых одеждах, с грустными задумчивыми лицами. Изяслав первый протянул руку. Елак не знал, что следует делать, но на всякий случай тоже протянул свою. Изяслав пожал ее, и они снова обменялись улыбками.

– Пить хочешь? – спросил Изяслав, видя, что капли пота стекают по лицу половчанина. – Пить? – Он показал, как пьют.

Елак обрадованно кивнул головой.

Отрок принес жбан с кислым квасом. Елаку пришелся по вкусу напиток. Он напомнил ему травяную воду, которую приготовлял дедушка. Когда половчанин пил, Изяслав заметил у него на шее рубец.

– В битве? – спросил он, притрагиваясь к рубцу. Он насупил брови и взмахнул рукой, словно рубя мечом.

Елак отрицательно покачал головой и показал на дворец:

– Кмет Сатмоз.

Он тоже решил проявить внимание к своему новому другу и, притронувшись к рубцу у его локтя, жестами спросил – откуда?

Это был след воеводской плети, и Изяслав кивнул на дворец. Они оба засмеялись. Они смеялись каждый над своей бедой и радовались, что встретились, не понимая, почему их тянет друг к другу.

Все те несколько дней, пока посол был в Киеве, новые друзья провели вместе. Изяслав водил Елака на гору, с которой внезапно открывался широкий Днепр. Отрок учил половчанина плавать, а Елак показывал отроку, как в степи объезжают коней.

Когда настал день отъезда, Изяслав проводил посольство за городские стены. На прощание протянул Елаку свой легкий меч.

Елак отстегнул свой. Он был тяжелый и длинный, когда-то добытый в бою Сатмозом и за ненадобностью отданный певцу.

Изяслав прикоснулся губами к железу. Глядя на него, ирци сделал то же.

Высокое прозрачное небо голубело над ними, и в нем отвесно, как камень, падал коршун.

– Прощай, Елак, – молвил отрок.

– Буду помнить тебя, – откликнулся певец.

– Может, еще увидимся, – сказал Изяслав.

Он долго смотрел вслед половцам и, когда Елак оборачивался, махал ему рукой. Было грустно. Так всегда в его жизни. Если кто-то понравится, судьба сразу же разлучит. Увидятся ли еще раз? Встретятся ли в этой жизни, где они – не птицы, а желтые листья, уносимые ветром?. .

Глава X ПОСОБНИК ДЬЯВОЛА

1

Захребетник Гром очнулся от холода и сырости. В первые минуты он не мог разобрать, где он и что с ним стряслось. Голова гудела, как сосуд с варевом на огне. Гром видел над собой небо, усеянное звездами. Он лежал в высокой траве. Наконец сознание его несколько прояснилось, и он вспомнил поминки по богатой тетке.

"Выходит, я около могилы", – подумал Гром. Ему стало не по себе. Ночь сразу же наполнилась таинственными звуками. Где-то хлопала крыльями птица. Что-то посвистывало. Что-то пищало в траве. Гром торопливо перекрестился и прочитал молитву:"Господи, пронеси нечистую силу. С войны воротился целым, не дай загинуть в черном месте…"