Изгнание Изяслава

Изяслав с давних пор недолюбливал это свое детище. Слишком рано Святополк научился лгать, наушничать, выпрашивать милости. Рано оценил силу золота и подружился, запанибратствовал с резоимцами. Он был труслив, жаден, настырен. Если на что нацелится, спрячет коготки и подкрадывается тихохонько к добыче. Ударь его, сбей с ног – опять поднимется. Поставь перед ним преграду – обойдет.

Братья Мстислав с Ярополком – те частенько бивали его. Мстислав грозился и вовсе забить. Но братья быстро отходили и жалели о случившемся. А Святополк, пользуясь их добротой, выпрашивал у них разные выгоды и поблажки.

За все это не любил его отец и боялся. Никогда не спрашивал у сына совета, знал:тот даст такой совет, который ему выгоден. А сегодня впервые решил посоветоваться с сыном. Конечно, Святополк останется верен себе. Но ведь Всеслав угрожает наследству, которое достанется сыновьям. Значит, то, что выгодно Святополку, выгодно и его отцу.

Князь усадил сына рядом с собой и поведал о своих огорчениях. Святополк задумался:что посоветовать? А что думает делать отец? Надо бы посоветовать то, что наиболее приятно отцу, а выгодно ему, Святополку. Наиболее ж приятно князю то, что сам задумал. Но на пользу ли замысел родителя ему, сыну?

Святополк тихо проговорил:

– Христос учил:"Блажени жаждующие правды". Молвлю без утайки, отче. Для борьбы с Всеславом тебе опора нужна. А где твои верные? Погляди вокруг. Нет их. Волки, о себе мнящие и себя ублажающие, – твои соратники. Верные слуги тебе надобны, истинные сподвижники.

Князь Изяслав кивнул.

– А верные – они вблизи обитают, да ты их не приметил. Они и верные, они и сильные.

– Жариславичи?

– Они, они, пресветлый властитель, – радостно подтвердил Святополк, будто и не расслышав неудовольствия в словах отца. – Они, терпельники кроткие, – твоя опора и мощь. В их руках – злато и меч. Да без твоего благоволения тяжко им. Без тебя они токмо оратаи[69], с тобой – еще и ратники. Поставь их над другими боярами – неодолимы станут твои полки. А уж они тогда за тебя в огонь да в воду. Ибо все обижали их и травили, напраслину возводили, будто злато премного любят. А хоть бы и так – в том греха большого нет. Зато всем ведомо – Жариславичи в бою спины врагам не кажут. А омилостивишь их – будут за тебя, княже, стоять до конца. Вот и случай есть… Хочет Склир Жариславич свататься к дочери боярина Пестослава. Да Мстиславушко похвалялся, будто ты ее за отрока своего сватаешь. Так ведь отрок тот – из кожемяк. Сам ведаешь:волк завсегда в лес смотрит, как его ни корми. А Склир Жариславич век тебе благодарен будет.

Слова Святополка вначале озлобили князя. Изяслав, как и отец, по достоинству оценил резоимцев. Они блюдут только свои интересы. Князя продадут за серебреник. И таких "верных" сын советует приблизить?

Однако, поразмыслив, Ярославич признал, что в словах сына есть истина. Если сочетать браком дочь Пестослава со Склиром Жариславичем, выгода будет и резоимцу, и князю. Ведь, усилившись за счет Пестослава, резоимцы запомнят, что это стало возможным лишь при одном властителе. Стало быть, он для них и самый выгодный. Ведь мало найдется властителей, которые бы не побоялись и не побрезговали приблизить Жариславичей. Но как пойти на такое дело, когда при одной мысли о сих боярах князя охватывает озноб? Это все равно что приблизить волчью стаю – берегись днем и ночью, чтоб не сожрали. Да и пообещал он Мстиславу… Однако Мстислав уже, верно, забыл, за кого просил. Мстислав такой… А хоть бы и не забыл! Здесь судьба Киева решается – что там значит какой-то отрок. Как лучше для дела великого, так и решать надобно. А отроку и поделом – не лезь в чужую клеть, не заглядывайся, куда не положено. И так достаточно обласкан!

Торопятся вразброд мысли князя, с одного на другое перескакивают. А Святополк ждет, в глаза заглядывает.

Князь нахмурился:

– О женитьбе Склира Жариславича подумаем, сыне, может, ты и прав. Но почему не отмолвил, как быть со Всеславом?

Святополк тут же привел слова евангельской заповеди:

– "Блажени миротворцы:яко тии сынове Божии нарекутся".

Князь подмечал в сыне все больше сходства с резоимцем Жариславом. И тот любит евангельские словеса вязать, ими прикрывает замыслы свои. Изяслав сам к месту употребляет Божье слово. Но произносит его со священным трепетом. Не прячет за светлым словом черных мыслей!

– Так советуешь умиротвориться? – спросил князь. Княжич исподлобья взглянул на отца:

– Кто поднимет руку на сына Божия, лишения живота достоин. А Всеслав поднял!

– Иди, сыне, – сказал он со вздохом. – Совет твой у сердца держать буду.

Он устало опустил голову. Думай не думай:придется на что-то решаться…

Короткий сильный стук в дверь палаты – и воевода Коснячко с перекошенным ртом стоит перед князем. Задыхается, торопится сказать что-то страшное. Иэяслав поднимается с кресла…

– Княже, Всеслав взял на щит Новгород! Остромир, боярин Чудин, а с ними другие знатные мужи брошены в поруб! Собирается отступник на Киев идти! Упредить его надо. Выступать без промедления!

2