Изгнание. Книга 1 (СИ)

   Ты можешь здесь спокойно говорить: тут точно нет прослушивающих устройств, тогда в зале приемов - их предостаточно, уверен! И служанка моя - любопытна: может под дверью стоять, подслушивая то ли из любопытства, то ли из веления других лиц. Не раз я заставал её на месте преступления, но уволить не смею: эту шпионку я уже хорошо знаю, но другая может еще хуже оказаться... Итак, толком мне объясни, с какой стати тебе вздумалось предъявить на экспертизу волосы Золь? Зоэлейк - это для Совета, мать и близкие звали дитя "Золь"...

   - Я купил на распродаже уникальный ридикюль из крокодиловой кожи, матери в подарок, но в его внутреннем кармане обнаружилось кое-что, что я хотел бы вернуть владелице... Это нечто очень ценное...

   - Понятно: ты не поверил генетикам и их словам о смерти объекта твоих поисков, и решил искать её саму либо ее адрес у старика-отшельника? Умная мысль... А волосы Золь так же нашлись в заднем кармашке ридикюля?

   - Нет, внутри лежала дамская расческа, - я чувствовал себя завравшимся.

   - Не морочь меня, парень, - или говори правду, или уходи. Что тебе известно о Золь, раз ты не веришь в ее смерть? Полагаю, у тебя есть основания не верить сфабрикованной вечным красавцем Хостисом версии о гибели падчерицы в катастрофе? И зачем Золь нужна тебе? Вы знакомы?

   - Не знаю, доминус, кем Вы приходитесь Зоэлейк: дядей, иным родственником, только поверьте: зла ей я не желаю! Выслушайте меня!

   И я сбивчиво начал рассказывать историю знакомства с Золь: как встретил её случайно в гостинице "Междуречье", и уже через несколько часов почувствовал себя влюбленным по уши, а так как человек я спокойный, даже флегматичный, то подумал: "я нашел единственную девушку, созданную для меня, и мне не к чему более стремиться":

   - Понимаете, я не хожу по хиларисам, не знакомлюсь со скортами и люпами, не размениваюсь на одноразовые встречи, - меня интересует лишь наука и спокойный быт, понимание близкого человека...встретив эту девушку, я почувствовал, что достиг предела своих желаний!

   Но мне пришлось уйти на несколько часов, на совещание, - когда вернулся, мне передали вот это... - И я передал в руки ФраЭспри записку, написанную рукой моей возлюбленной. Он прочел, покачал головой. Погладил зачем-то бумагу пальцами. Выдохнул:

   - Значит, она жива, моя девочка... Не разбилась... но должна бежать как загнанный зверь... Я верю тебе, парень, - ты, похоже, искренне увлекся моей дочерью. Да не смотри ты так: да, это была случайность, но так случилось, что мы с Зоэфиль зачали нашу девочку по любви двух тел и согласию двух душ. Потом, когда выяснилось, что именно случилось, я предпочел удалиться из Милитацио, чтобы не смущать Зоэфиль. Мы более не виделись.

   Но девочку изредка я видел: обманными путями проникал в дисципий, где она жила в раннем детстве, потом подкупал двух её нянек-двойняшек, - лишь бы увидеть своё дитя. Все у моих любимых было в порядке, без подозрений с любой стороны, пока не появился этот Хостис и начал вынюхивать компрометирующий материал.

   Очевидно, он не мог просто отстранить Зоэфиль и внушил ей безотчетное стремление искупаться в ночном ледяном озере, - он держал ее мысли под контролем, этот гипнотизер...

   Затем он появился с порочащими Золь сведениями прямо перед введением Зоэлейк в должность! По рукам членов Совета пошла бумага о неполноценном происхождении Золь, - в итоге ее кандидатура была отвергнута, а ей было предписано в трехдневный срок покинуть Милитацио и отправиться на поселение в некий "санаторий", - секретную лабораторию по исследованию выдающихся людей, попавших в немилость Совета.

   Золь правильно сделала, что сбежала: иначе Хостис уже убил бы ее или сделал из нее зомби, лишенную воли... Ведь смог же он постепенно подчинить своей воле мать девочки...

   Но, к сожалению, о судьбе дочери я ничего не знаю. Думаю, она вообще не знает о моём существовании. Так что ничем Вам помочь не могу. А жаль: похоже, в Вас моя дочь обрела бы надежного защитника!

   Сильно огорченный, я сердечно попрощался со старым элитарием, оказавшимся старым родным отцом моей любимой девочки. ФраЭспри пытался указать мне тайный выход из замка, но пришлось отказаться, иначе манганщик, ждущий у замковых врат, заинтересовался бы моим таинственным исчезновением и начал болтать. Обратно пришлось выходить той же дорогой: под любопытным взглядом манганщика-кучера...

Глава 8. Инор

   Не помню имени матери. Я звал ее: "мама", и она откликалась.

  Она приходила в мой социальный дисципий, пока мне не исполнилось пять. Однажды мать пришла не одна, а с мужчиной, немолодым, заросшим щетиной и пропахшим спиртным. Показала меня ему. Он равнодушно подал мне руку для пожатия, но я, глупый, заревел:

   - Мама! Я хочу видеть только тебя! Зачем ты привела неизвестного дядю? Боюсь его: он старый и страшный!