Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1

Священный год вел человека от тьмы незнания к вещей мудрости, от розни к единству, от смерти к пробуждению, от молчания к песням любви, и эти священные пути слились в русском имени. «Русь» стала духовным ядром народной души, потайным смыслом ее бытия и ее назначения. Понятое как сияющая влага, имя Русь есть символ жизни, озаренной небесным светом, символ чувства, которому даруется разум и мудрость огня. Русь - любовь, прозвучавшая в песнях древних обрядов, та ведающая любовь, которая разумеет души тварей и объединяет их в волшебный час расцветания Перунова цветка.

Приняв новое, христианское вероучение, русский народ не отнял святость у своего имени. Опыт языческой веры, накопленный в душах древних славян, их размышления над тайной жизни послужили тем мостом, по которому они перешли в область христианского богопочитания и нашли путь - еще не пройденный - к высшей духовной правде, возвещенной в евангельском слове.

Этот замечательный факт русской духовной жизни получил наивное выражение в заговоре против пожара, записанном на Волыни в половине прошлого века: «Пришов Господь в мир, мир его не познав, а (тогда он) светлый огонь слугою своим назвав: Господь на небо вознесся, за Господом и слуга (его) святой огонь понесся»[399]. Святость языческого бога сделала его достойным служить делу Христа.

Длинен путь от тайны весенней природы к духовной тайне христианского ведения, но на этом пути нет непереходимой преграды. Огонь и вода уже в языческое время получали значение не только сил материальных, но и душевно-духовных. С другой стороны, разве душа человека в самой чистой, праведной любви своей отрекается от дыхания весны и разве не «играет» сияние зарей в чистой радости человеческого сердца? Огонь и вода, как были встарь, так и остались доныне символом духовного горения и неиссякаемого источника жизни, исходящего от глубинной жизни чувств. А соединение их, т. е. озаренность влаги, опаленность сердца божественным лучом, и творит святыню любви. Духовный оратор XII века Кирилл Туровский, осудивший весенний праздник русалий, говорит в одном из своих поучений: «Здесь весна красуется, оживляюща земьное естьство... Весна убо красьная вера есть Христова»[400].

Новая христианская Россия сроднилась с древней языческой Русью, узрев и в ней образы вечного, и приняла древнюю святость русского имени, одухотворив и освятив его учением Христа. На этой почве сложилась новая идея Святой Руси.

Из забытой, почти неисследимой глубины времен, принял в душу свою русский народ благоговейную, молитвенную нежность к святому имени «Россия». Оно звучит в душе и тоскою, и радостью, в нем видится и темная глубина, и сверкание лучей, в нем - колыбельная песнь материнского сердца, ведающая и обреченность, и неисчерпаемость жизни и благословляющая на эту жизнь; в нем - любовь, которая не знает сама, мука она или счастье.

«Любите Россию, лучше нее ничего не может быть на свете...» - так говорил ученицам русской школы, сбереженной на чужбине, русский герой, отдавший свою жизнь служению Родине[401]. В этих словах сказалась народная вера, живая до сих пор. Русь - любовь, излучающая свет нездешний... Знает ли кто что-либо лучшее на нашей земле?

Для карпаторуса «нет выше клятвы и святее присяги, чем клятва своей русскостью». «На мою русску душу правда, - говорит он, - а бых не русин быв, коли неправда»[402]. Русь - это любовь, знает ли кто лучшую опору для правды в земном мире.

В наш век, когда любое духовное благо отдается за благо земное, карпато-русский юноша отдает свою жизнь за имя России, за правду любви[403].

В годины злобы, раздоров и духовных смут «Русь» может исчезнуть, как народное имя. Но когда любовь к родному краю соединяет племена русских гор и равнин для борьбы с врагом или для мудрого и любовного устроения жизни, имя Русь вновь встает над Русской землей как светлое обетование, как призыв к верному жизненному пути.

Перед лицом этих тайн истории, перед лицом трагедий, переживаемых русским народом, очевидно, насколько учение об имени Руси, данное норманской теорией, не согласуется с его духовным смыслом и его священным значением. Чуждое русской душе, это учение, изобретенное пустым рассудком, считается лишь с поверхностью нашей жизни, не замечая помыслов древней веры народной, не внемля старой песне в русских сердцах.

Примечания:

375. Гедеонов. Варяги и Русь. 423....

376. Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах и русах (с половины VII века до конца X века по P. X.). 74.

377. Ламанский. О славянах в Малой Азии, в Африке и в Испании. 144.

378. У Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах и русах (с половины VII века до конца X века по Р.Х.). Из «Книги видов земли» аль Балхи (X в.): «В государство Рум входят пограничные земли славян и их соседей, как-то рус, серир, алан, арман и др., которые исповедуют христианскую веру». 273.

379. Фрагмент греческого врача IV века до Р. Хр. Ктезиана Книдского у Багимакова. Cinquante siecles devolution ethnique autour de la Mer Noire. 104. 107 (1937).