Изгнание торжествующего зверя

Меркурий. Скажу тебе правду, София. Твоя молитва застала меня в то время, как я вернулся из ада, передав в руки Миноса, Еака, Радаманта 246752 души, которые после всяческих мучений, борьбы и нужды окончили путь одушевления тел. Там была со мною небесная София, в просторечии именуемая Минервой и Палладой, и она тотчас по платью и походке признала твое посольство.

София. Она легко могла признать, ибо, как и с тобой, я частенько беседовала с нею.

Меркурий. И молвила мне: «Не к тебе ли это посольство, посмотри, Меркурий, от нашей родной и земной дочери. Я желаю представить тебе ту, что живет моим духом и искони, будучи рядом с тьмою, исходит от света моего отца».

«Дело лишнее, о рожденная из головы Юпитера, – ответил я ей, – представлять мне столь любимую нашу общую сестру и дочь».

Тут я подошел к твоей вестнице: обнимаю ее, целую, кладу послание в бумажник, расстегиваю пуговицы у жилета и засовываю его под сорочку к самому сердцу. Юпитер (бывший тут невдалеке и занятый тайною беседой с Эолом и Океаном – наказывал им тотчас же вернуться сюда вниз), увидев, что я сделал, прервал разговор, быстро и с любопытством спросил меня, что за памятку положил я себе на грудь. Когда же я ему ответил, что это – твое дело, он сказал: «Ох, моя бедная София, каково-то ей там, что она делает? Ах, бедняжечка, уже по этому несчастному клочочку бумаги мне ясно, что ее дела неважные. Давненько у нас не было вестей от нее. Ну что ж она просит? Чего ей недостает? Что тебе предлагает?» – «Одного только, – отвечаю, – явиться к ней на часок». – «Хорошо, – сказал Юпитер и стал доканчивать разговор с двумя богами, а затем поспешно подозвал меня к себе и сказал: – Ну, ну, скорей, управимся с делами, и ты пойдешь, узнаешь, чего хочет эта бедняжка, а я – к своей надоедливой жене, которая, по правде, тяготит меня больше, чем вся вселенская тяга».

Тотчас же стал приказывать (таков у нас на небе новый порядок), чтобы я собственной своей рукой записал все, о чем надлежит промыслить сегодня в мире.

София. Расскажи мне, пожалуйста, кое-что об этих делах, ибо ты возбудил в моей груди интерес.

Меркурий. Изволь. Юпитер распорядился, чтобы сегодня в полдень в саду Францина две дыни из всех прочих совсем созрели, но чтоб их сорвали не раньше как через три дня, когда, по общему убеждению, их можно станет есть. Воля Юпитера, чтоб в то же самое время из сада у подножия горы Чикала, в доме Ивана Бруно 30 ивиум [68] были вовремя собраны, 17 попадали от ветра на землю, 15 – съедены червями. Чтоб Васта, супруга Альбанцио, подвивая себе волосы на висках и перегрев щипцы, спалила бы 57 волосинок, но головы не обожгла и, на этот раз почуяв гарь, терпеливо перенесла ее, не злословя меня, Юпитера. Чтоб у нее от бычьего помета родилось 252 улитки, из коих 14 потоптал и раздавил насмерть Альбанцио, 26 умерли, опрокинувшись, 22 поселились в хлеву, 80 отправились в путешествие по двору, 42 удалились на жительство в соседний с воротами виноградник, 16 пошли, влача свой домик туда, где им удобнее, остальные – на счастье. Чтоб у Лауренцы, когда она станет чесаться, выпало 17 волос, 13 порвались и из них за три дня 10 вновь отросли, а семь – никогда более. Собаке Антония Саволина – принести пятерых щенят, троим из них дожить до своего времени, двум – быть выброшенными, а из первых трех – одному быть в мать, другому разниться от матери, третьему – частью в мать, частью в отца. Как раз в это самое время закуковать кукушке и так, чтоб ее слышно было в доме, и прокуковать ей ровно 12 раз, а затем вспорхнуть и полететь на развалины замка Чикалы на 11 минут, а оттуда на Скарванту [69] , а что дальше, о том позаботимся после. Юбке, которую мастер Данезе станет кроить на скамье, быть испорченной. Из досок кровати Константина вылезть и поползти на подушку 17 клопам: семи большущим, четырем – малюсеньким и одному – так себе; а что с ними будет сегодня вечером при свете свечи, о том озаботимся после. Чтоб на 15-й минуте того же самого часа у старушки Фиурулы из-за движения языка, который повернется в четвертый раз через небо, выпал третий коренной зуб из правой нижней челюсти, и чтоб выпал без крови и без боли, ибо этот зуб наконец достиг предела своего шатания, длившегося ровно 17 лунных месяцев. У сына Мартинелло пусть начнут пробиваться волоски мужества на подбородке и ломаться голос. Чтоб у Паулина, когда он захочет поднять с земли сломавшуюся иглу, лопнул от напряжения красный шнурок на шароварах, а если выругается из-за этого, наказать его сегодня же вечером: пусть макароны у него будут пересолены и подгорят, разобьется полная фляжка вина, а если выругается и по этой причине, то промыслим о сем после. Кротам, кои за эти четыре дня отправятся из недр земли на воздух, прийти двум на поверхность земли одновременно, одному – ровно в полдень, другому – на 15 минут и 19 секунд позднее, и на расстоянии один от другого в три шага, одну ступню и полпальца, в саду Антона Фальвано; о времени и месте прочих позаботимся после.