Изгнанник

Тем не менее он пришел сюда, чтобы послушать этот стук, вибрировавший теперь в толще камня и притягивающий одинокого эльфа с такой силой, которую невозможно было игнорировать. Его здравый смысл сопротивлялся тому в нем, что так настойчиво влекло его на этот звук, но решение было принято еще тогда, когда он сделал первый шаг по направлению к этому району. Дзирт поносил себя за глупость, отрицательно качал головой, но, вопреки всем доводам рассудка, ноги продолжали нести его туда, откуда доносился ритмичный стук кирок.

Инстинкты охотника убеждали Дзирта в невозможности находиться поблизости от рудокопов, даже если он на высоко расположенной площадке лишь наблюдает за группой свирфнебли. Но он не ушел. В течение нескольких дней он оставался вблизи глубинных гномов, ловя обрывки их разговоров, если это ему удавалось, и наблюдая за их работой и весельем.

Но неотвратимо наступил тот день, когда рудокопы начали заполнять свои тележки, и Дзирт понял всю глубину своего безрассудства. Он понял, что оказался слишком слаб, чтобы подойти к глубинным гномам; и он понял жестокую правду своего существования. Теперь надо было возвращаться в свою темную и пустую нору, еще более одинокую из-за воспоминаний о последних днях.

Тележки катились, теряясь из виду в туннелях, ведущих к городу свирфнебли.

Дзирт сделал шаг назад, к своему прибежищу — поросшей мхом пещере с быстрым ручьем и опекаемой миконидами грибной роще.

Впереди у Дзирта До'Урдена были сотни лет жизни, но никогда снова не взглянет он на это место.

Позже он не мог припомнить, когда изменил направление движения: решение было бессознательным. Что-то подействовало на него (возможно, унылое громыхание груженых тележек), и лишь услышав лязг огромных дверей Блингденстоуна, Дзирт наконец осознал, на что он пошел.

— Гвенвивар, — шепнул он фигурке и вздрогнул от напугавшего его собственного голоса. Однако стоявшие на широкой лестничной площадке стражники были увлечены беседой, и Дзирту ничто не грозило.

Серый туман окутал статуэтку, и пантера появилась на зов своего хозяина.

Прижав уши, Гвенвивар осторожно принюхивалась, осваиваясь в незнакомой обстановке.

Дзирт глубоко вздохнул и заставил себя говорить.

— Я хотел попрощаться с тобой, дружище, — прошептал он.

Уши Гвенвивар встали торчком, а зрачки светящихся желтых глаз расширились и снова сузились, как только она быстро оглядела хозяина.

— В случае, если… — продолжал Дзирт. — Я не могу там больше жить, Гвенвивар. Я боюсь утратить то, что придает жизни смысл. Я боюсь потерять самого себя. — Он оглянулся через плечо на поднимающуюся к Блингденстоуну лестницу. — И это гораздо дороже мне, чем сама жизнь. Можешь ты это понять, Гвенвивар? Мне необходимо нечто большее, чем простое существование. Мне необходима жизнь, определяемая чем-то большим, нежели дикими инстинктами того существа, которым я стал.

Дзирт вжался спиной в каменную стену коридора. Слова звучали очень логично и ясно, и все же он понимал, что каждый его шаг вверх по этой лестнице к городу глубинных гномов станет испытанием его отваги и уверенности в правильном решении. Он вспомнил тот день, когда стоял на площадке перед огромными дверями Блингденстоуна. Как бы ни хотелось ему тогда последовать внутрь за глубинными гномами, он не мог заставить себя. Он был охвачен самым настоящим параличом, который сковал и удержал его в тот самый момент, когда он подумывал броситься сквозь ворота в город глубинных гномов.

— Ты редко осуждала меня, мой друг, — обратился Дзирт к пантере. — А если это случалось, ты судила справедливо. Ты понимаешь меня, Гвенвивар? Через несколько минут мы можем навеки потерять друг друга. Понимаешь ли ты, почему я должен так поступить?

Гвенвивар тихо подошла к Дзирту и ткнулась ему в бок своей огромной кошачьей головой.

— Дружище, — прошептал Дзирт ей на ухо. — Возвращайся к себе, пока я не утратил мужества. Возвращайся домой и надейся, что мы еще увидимся.

Гвенвивар послушно повернулась и зашагала к статуэтке. На сей раз ее переход показался Дзирту слишком быстрым, и вот осталась только фигурка. Дзирт подхватил ее и внимательно осмотрел. Он вновь взвесил предстоящий ему рискованный шаг, затем, движимый теми же подсознательными желаниями, которые завели его так далеко, подбежал к лестнице и начал подниматься. Беседа глубинных гномов оборвалась: стражники наконец почувствовали, что кто-то или что-то приближается.

Их удивление еще более возросло, когда какой-то эльф-дров пересек верхнюю лестничную площадку и остановился у дверей их города.

Дзирт скрестил руки на груди. Этот беззащитный жест темные эльфы воспринимали как знак доверия. Дзирт мог лишь надеяться, что свирфнебли знакомы с этой позой, поскольку одно его появление совершенно взбудоражило стражников.

Сбивая друг друга с ног, они устроили свалку на небольшой площадке: одни бросились защищать городские двери, другие взяли Дзирта в кольцо, выставив вперед оружие, а третьи ринулись вниз по лестнице, чтобы проверить, не является ли этот темный эльф первым из военного отряда дровов.