Изгнанник

Детектив иронично улыбнулся и посмотрел в сторону. Через несколько минут они выехали из суеты оживленного городка, оказавшись в густой тени хвойного леса. Затем столь же быстро перед ними раскинулась картинная красота Давосской долины с ее игрушечными домиками и заснеженными полями.

Талая вода начинала подмерзать. Дорога обещала вскоре превратиться в каток, покрываясь коварным, почти невидимым черным льдом.

Мартен сбросил газ и тут же ощутил, что машина увереннее пошла по дороге. Он украдкой взглянул на Коваленко. Тот по-прежнему молча смотрел в окно. Мартен догадывался, чем удручен его напарник. Открыто нарушив приказ о возвращении в Москву, он поставил себя в трудное положение, которое со временем не становилось легче. Интересно, что заставило его пойти на такой шаг? Действительно ли он верил в душе, что Кабрера и есть Реймонд, вопреки тому, что сам же говорил ранее? Или, может быть, не был до конца уверен и не мог не попытаться найти ответ, будучи столь близок к разгадке? А может, действительно преследовал какие-то свои цели? Если так, то работал на кого-то или заодно с кем-то настолько важным, что можно было наплевать на приказы собственного ведомства…

Внезапно его посетила еще одна мысль. И почему так поздно?

— Лондон, — отрывисто произнес он и пристально посмотрел на Коваленко. — На какой день планировалось в Лондоне объявление о том, кто есть на самом деле Китнер и что он должен стать царем? На тот день, когда его посвящали в рыцари, или днем позже?

— Нет, эти два события были несопоставимы по важности. Было бы ошибкой приурочить объявление, касающееся престолонаследия, к присвоению рыцарского достоинства. Провозглашение предполагалось осуществить несколько недель спустя.

— Несколько недель?

— Да.

Мартен не спускал с русского глаз:

— Если точнее, седьмого апреля.

— Да…

— В Москве.

— Послушайте, эта информация была более чем конфиденциальной. Откуда вы знаете? — Коваленко не мог скрыть потрясения.

— Из книжки Хэллидея, — солгал Мартен и тут же попытался замести следы: — Там были указаны дата и место, но следом поставлен большой вопросительный знак, как если бы ему было неизвестно, к чему имеют отношение эти данные.

— Но как они попали в распоряжение Хэллидея?

— Не знаю. — И Николас и устремил взгляд вдаль, высматривая знак поворота к вилле «Энкрацер».

Он продолжал лихорадочно соображать. Кабрера снял виллу в Давосе как раз накануне провозглашения. Не планировал ли он арендовать нечто по подобному случаю в Лондоне? Только не виллу, а элегантный частный дом на Аксбридж-стрит, неподалеку от русского посольства. Более того, Реймонд в своем ежедневнике под датой 14 марта сделал пометку: «Посольство России/Лондон». Не означало ли это, что престолонаследника должны были представить семейству Романовых именно там и в этот день?

Мартен бросил взгляд в сторону Коваленко и солгал в очередной раз:

— В книжке Хэллидея были отмечены две даты. Оба раза написано: «Лондон — 14 и 15 марта». Если публично объявить Китнера наследником престола намеревались не тогда, а лишь три недели спустя, то когда же его хотели представить…

— Семье Романовых? — закончил фразу Коваленко.

— Ну да…

— Четырнадцатого марта. На официальном ужине в российском посольстве в Лондоне.

Боже правый! Вот оно! Хотя бы частичная разгадка. Насчет записи Реймонда о русском посольстве.

Глаза Мартена забегали:

— Но ужин был внезапно отменен.

— Верно.

— И кто же его отменил?

— Сам Китнер.

— Когда?

— Полагаю, тринадцатого марта. В день церемонии посвящения в рыцари.

— А он назвал причину?

— Во всяком случае не мне. Не знаю, объяснялся ли он вообще перед кем-нибудь. Просто решил перенести мероприятие на более позднее время.

— Возможно, причина заключалась в том, что Александр Кабрера все еще скрывался от полиции в Лос-Анджелесе под именем Реймонда Оливера Торна. Ведь Торна не удавалось поймать вплоть до пятнадцатого марта.

— Китнер руководит глобальной службой новостей. У него были все возможности узнать об убийствах в Мехико, Сан-Франциско и Чикаго, а также установить личность жертв, прежде чем это успела сделать полиция. Именно эти убийства могли заставить Нойса бежать в Лондон. Не просто для спасения жизни на тот случай, если он числился следующим в списке Реймонда, а для того, чтобы вместе с Китнером наметить шаги, которые позволят им опередить Кабреру. Который, напомню, в качестве старшего сына Китнера является следующим в линии престолонаследия.

— Вы хотите сказать, что Кабрера надеялся стать царем?

— И тогда, и сейчас. Все, что ему требуется, — это дождаться, когда царское семейство известят о Китнере, а потом, до публичного объявления, дать утечку этой информации в прессу. Внезапно мир узнает о том, кто такой Китнер и кем он вскоре должен стать.

Взгляд детектива стал необычайно серьезен:

— И тогда Китнера убивают, а его старший сын Кабрера автоматически становится следующим претендентом на трон. Процесс запущен…