Изгнанник

Со стороны Кабреры не последовало никакой заметной реакции ни на имя Чарльза Диксона, ни на упоминание об Аксбридж-стрит. И манерами он совершенно не походил на Реймонда. Тонкая актерская игра? Или Мартен просто-напросто ошибается?

— Она совсем не та, какой вы ее воспринимаете.

— Что вы имеете в виду? — Мартен внимательно посмотрел на своего спутника.

Так кто это — Реймонд или нет? Если бы под рукой был диск Хэллидея или отпечатки пальцев Кабреры, то можно было бы прийти к каким-то определенным выводам. Но диска не было — его отправили в Москву.

— Ребекка ваша сестра юридически, но не по рождению, потому что вы с ней оба приемные дети. Я знаю об этом — она мне рассказывала. Чем теснее становились между нами узы взаимности, тем больше я чувствовал необходимость разобраться с ее прошлым. Это диктовалось причинами как политического, так и делового характера. Я очень люблю ее, но в любви легко ошибиться. Это может показаться бездушием и черствостью, но все же я хотел увериться, что с ней все в порядке, прежде чем сделать ей предложение. Надеюсь, вы понимаете меня, Николас.

— Да, понимаю.

Они шли бок о бок, нога в ногу. Тут Мартен впервые заметил, что Кабрера слегка прихрамывает. Душу вновь одолели сомнения. Не мог ли он получить ранение в ногу в перестрелке? Утвердительный ответ напрашивался сам собой. Но, с другой стороны, как проверишь? Он не видел историю болезни Реймонда, потому что сам был госпитализирован, когда все это произошло. Теперь-то, конечно, от тех медицинских записей не осталось и следа. К тому же хромота могла быть следствием несчастного случая на охоте. И вообще, существует множество возможных причин: потянул мышцу, подвернул щиколотку или, к примеру, ботинок жмет. Не исключалось и то, что хромота у Кабреры врожденная.

Дорожка сделала еще один поворот. Взору Мартена открылась лежащая внизу ярко освещенная вилла. Вид этот успокаивал, заставлял расслабиться и подумать о том, что он заблуждается и поддается эмоциям. Ведь желание сцапать Реймонда было огромно, не так ли? Чтобы рассчитаться за Дэна Форда, за Хэллидея, за Рыжего, за всех убитых… Не было ли это стремление настолько сильным, что он начал принимать за реальность собственные выдумки? И не рискует ли, идя таким путем, ввергнуть Ребекку в прежнее ужасное состояние?

— В ходе своего расследования я узнал кое-что о процессе усыновления, — продолжил Кабрера. — В тот период, когда вас обоих передавали в приемную семью, процедуры усыновления были закрытыми. Это значит, что ни сами дети, ни их приемные родители не знали ничего о биологических родителях.

Мартен не мог взять в толк, к чему клонит Кабрера. Хотя сама тема разговора была знакома — ни Мартен, ни Ребекка не знали своих истинных родителей. Не имели об этом представления и приемные родители. В их разговорах с детьми эта тема всплывала не раз.

— Деньги и упорство раскрывают многие двери, Николас, — продолжал Александр Кабрера. — Вы с Ребеккой были взяты из одной организации, ныне уже не существующей. Была такая, для незамужних матерей. Называлась «Дом Сары в Лос-Анджелесе». — Кабрера резко повернулся к собеседнику лицом. — В городе, где вы оба выросли.

Мартен почувствовал, как пульсирующий ком подкатывает к горлу.

— Я многое узнал, Николас. Причем не только о Ребекке, но и о вас тоже. — Кабрера улыбнулся своей добродушной, обезоруживающей улыбкой. — Ваше настоящее имя Джон Бэррон. Никакой вы не Николас Мартен.

Мартен ничего не сказал. Последовал еще один изгиб тропинки, и вилла исчезла из виду.

— Но кто вы такой, не столь уж важно. И не все ли равно, почему вы сменили фамилию — вашу и ее? Важно открытие, которое я сделал, совершив путешествие в прошлое Ребекки. Странно, но почему-то и эта находка меня не удивила.

Кабрера переложил сверток из одной руки в другую. Мартину с самого начала было интересно, что это за штука и почему тот ее с собой таскает. Любопытно было также, куда ведет эта тропа. Она становилась все круче, а освещающие ее фонари встречались все реже. Кругом была почти непроглядная тьма — выручала лишь луна на подернутом облаками небе. Взойдя над горными вершинами, она все явственнее освещала широко раскинувшийся вокруг лес.

Соглашаться на пешеходную прогулку с Кабрерой, возможно, было безрассудством. Но даже если бы тот оказался Реймондом, то вряд ли рискнул бы разоблачить себя, тем более сделать что-то такое, что напугало бы Ребекку или изменило ее отношение к нему. Правда, приходилось признать: если этот человек — Реймонд, то он готов на все.

Кабрера буквально на полшага опережал Мартена, все дальше увлекая его за собой.

— Как я уже говорил, история вашей сестры совсем не такая, как можно предположить. Она не из тех малюток, которых отдают на удочерение перепуганные мамаши-подростки. — Кабрера смотрел Мартену прямо в лицо. — Ребекка — принцесса, рожденная в одном из самых знатных семейств Европы.

— Что? — Николас подумал, что ослышался.