Изгнанник

Казалось, мало кого волновало то, что с политической точки зрения его царствование будет чисто номинальным. В самом восшествии на трон было нечто волшебное. Именно поэтому, если разобраться, в России и был возрожден престол. Это был своеобразный эликсир, призванный отвлечь внимание россиян от окружающего их мира — беспросветной бедности, коррупции, уличной преступности, кровавого бунта в республиках, охваченных сепаратистскими настроениями. В душе народа надлежало пробудить идею национальной надежды и гордости, олицетворением которой были молодость и блеск царя. Он наглядно воплощал в себе богатство, радость, счастье — тот образ жизни, которому можно и должно следовать.

Резким жестом Александр отложил меню в сторону и вопросительно взглянул на личного секретаря:

— У нас есть уточненный список гостей?

— Только что составили, ваше высочество. — Подойдя к одной из секретарш, Лукин взял у нее несколько отпечатанных страничек и почтительно передал их Александру.

Тот взял листки и подошел просматривать их к большому окну, из которого щедро лился солнечный свет. Не слишком интересуясь другими деталями, он уже не в первый раз внимательно изучал список приглашенных. Это начинало превращаться в какую-то страсть.

Пробегая странички взглядом, он почувствовал, как взволнованно забилось сердце, а над верхней губой выступил пот. Одно имя в списке появлялось все снова и снова, хотя каждый раз Александр просил его вычеркнуть. Он был уверен, что теперь-то уж упрямое имя вычеркнули, но нужно было самому в этом убедиться.

Страница десятая, одиннадцатая. Александр бегло просмотрел до конца двенадцатую и перелистнул список на тринадцатую. Первые восемь строк — и…

— О господи! — тихо вырвалось у него. Имя по-прежнему значилось в списке.

НИКОЛАС МАРТЕН.

— Почему Николас Мартен до сих пор в списке? — громко спросил Александр, не скрывая раздражения. Секретарши как по команде подняли головы, а заодно с ними и Мурзин. — Николаса Мартена нет в живых. Я же просил, чтобы его имя убрали. Почему оно все еще здесь?

Несмело приблизился Игорь Лукин:

— Так ведь его и убрали, ваше высочество.

— Но почему же он оказался здесь снова?

— Такова воля царицы, ваше высочество. Она увидела, что его нет, и распорядилась вставить обратно.

— Царица?

— Да.

Александр спрятал рассерженный взгляд. Потом поднял его на Мурзина:

— Где она сейчас?

— С баронессой.

— Мне надо поговорить с ней наедине.

— Конечно, ваше высочество. Где желаете?

Александр колебался. Ему хотелось полной изоляции, чтобы их никто не видел.

— Пусть придет в мой кабинет в Кремле.

19

Кремль, Теремной дворец — личные покои, построенные в XVII веке для царя Михаила, родоначальника династии Романовых. 11.55

Когда Александр вошел в свой кабинет, Ребекка уже ждала его там, сидя на стуле с высокой спинкой у стены, затянутой гобеленом с узором в красных и золотых тонах. Когда-то здесь были палаты царя Михаила. Теперь это помещение облюбовал для себя Александр.

— Ты хотел видеть меня? — тихо спросила Ребекка. — А я собиралась пообедать с баронессой.

— Я насчет списка гостей, Ребекка. — Ему больше хотелось называть ее Александрой. «Ребекка» звучало как-то простонародно. Не пристало так зваться особе королевской крови. В качестве Ребекки эта женщина вряд ли заслуживала чести стать женой главы императорского семейства. А вот в качестве Александры, европейской аристократки, дочери наследного принца датского… Но ему приходилось выполнять ее прихоти. К тому же всему миру она была известна именно как Ребекка. — Я вычеркнул имя твоего брата, а ты вставила опять. Почему?

— Потому что он придет.

— Ребекка, я понимаю, как тяжело для тебя смириться с его смертью. Всем нам нелегко. Боль по-прежнему терзает душу. Но нужно учитывать, что список гостей станет открытым документом. И я не могу допустить, чтобы среди приглашенных на коронацию оказался человек, гибель которого — общеизвестный факт. Человек, свидетельство о смерти которого судебно-медицинское управление в Давосе официально выдало почти два месяца назад. Это не только дурной вкус, но и плохая примета.

— Плохая примета? Для кого?

— Ну просто плохая. Неужели не ясно? Ты что, не понимаешь?

— Можешь делать со списком все, что тебе заблагорассудится. Но он не умер. Я вот здесь это чувствую. — Она коснулась сердца. — Я могу идти? Баронесса ждет.

Их взгляды скрестились. Должно быть, он пробормотал «да» или просто кивнул. Потому что через секунду остался в одиночестве.

То, что момент ее ухода не запечатлелся в памяти, особого удивления не вызывало, потому что мысли Александра уже были заняты другим. Он и раньше задумывался над ее поведением, но никогда еще проблема не открывалась ему столь глубоко и полно. Впервые она привлекла его внимание во время поисков тела Мартена, когда они час за часом прочесывали берега речки близ виллы «Энкрацер», но не нашли и следа погибшего.