Изгнанник. Арка 3. Том 1

Например, ходов у игрока здесь был не один, а два. Вернее, два действия на каждый ход. Правда, как я понял, одной и той же фигурой нельзя было сделать два одинаковых действия подряд. То есть фигура могла совершить три типа действия: переместиться на соседнее поле, сбить вражескую фигуру или совершить действие, которое я определил как встать в защитную позицию. И если одна и та же фигура использует оба действия за один ход, то они обязательно должны быть разными. Либо можно было сделать ход или встать в защитную позицию двумя разными фигурами. Для защитной позиции использовались специальные чёрные фишки, которые подкладывались под фигуры. С каждой стороны было по пять таких фишек, и это означало, что максимум пять фигур могли занимать защитную позицию. Если фигура нападала на фигуру в защитной позиции, то обе фигуры гарантированно погибали и убирались с доски.

Все фигуры, играющие роль пешек, выглядели по-разному. При том, что у них было одинаковое гуманоидное тело, голова у каждого была своя. У одного — ящера, у второго — какого-то крупного зверя семейства кошачьих, возможно, тигра, у третьего — птичья, и так далее. В общем, пешками здесь выступал чуть ли не весь пантеон египетских богов.

Цветные фишки на поле тоже лежали не просто так. Красные, как я понял, представляли собой огненные местности, пересечь которые напрямую могли только грифоны, то есть перелететь. По крайней мере, за то время, которое я наблюдал за игрой, красный гекс не перепрыгнула ни одна другая фигура. Синие — водная поверхность, которую помимо грифонов могли преодолевать все пешки, то ли вплавь, то ли перепрыгивая. Вероятно, пересечение огненной или водной клетки считалось единственным исключением, когда одной фигуре позволялось сделать два шага.

В остальном игра не сильно отличалась от шахмат: если игроку удавалось провести фигуру до незащищённой, она её без проблем забирала. Между прочим, здесь остро проявилось, почему только пять фигур могли быть в защитной позиции. Ведь вывести одну фигуру из защитной позиции и поставить в неё другую — это те же два действия, то есть целый ход.

Жёлтая клетка представляла собой что-то вроде святилища: находившуюся там фигуру никак нельзя было атаковать. Однако, в противовес, когда жёлтый поставил рядом с фигурой красного в святилище незащищенного монаха, тот не стал его забирать. Вероятно, при выходе из святилища можно было только ходить и вставать в защитную позицию, атаковать же дозволялось только на следующий ход. Зелёное же поле было что-то вроде поля воскрешения: если на неё ступала фигура, то она могла вернуть такую же на поле боя, но только в том случае, если имеется аналогичная убитая фигура. В противном случае, вероятно, поле просто пропадает. Впрочем, судя по тому, как жёлтый, ступив на это поле пешкой, вернул на поле другую съеденную пешку, при таком варианте можно было вернуть любую из пешек. Я, правда, так и не смог понять, отличаются ли пешки хоть чем-нибудь, или им сделали разные головы только для красоты.

И ещё один интересный момент, проясняющий, для чего на доске лежат кости. Когда в бой вступали две одинаковые фигуры, не находящиеся в защитной позиции, игроки бросали кости, каждый свою. И, суля по тому, что жёлтый, напав своим грифонов на вражеского, после броска костей с коротким ругательством убрал его с доски, нападение было неудачным.

Вообще у жёлтого игра откровенно не пошла уже через пять минут, когда я подсел смотреть партию. Игра явно проходила среднюю стадию, когда множество фигур уже добрались до центра поля и были достаточно близко друг к другу. Жёлтый, напав на вражеские фигуры и проиграв четыре раза подряд, махнул рукой, признавая поражение, и смахнул фигуры и фишки в полотняной мешочек. После чего, встав, положил мне руку на плечо и снова указал на кадки.

Теперь уже недовольно вскочил красный. Он подошёл к жёлтому и показал ему один указательный палец. Жёлтый недовольно заворчал и показал три. Красный разразился бранью, с каждой секундой повышая голос. Я же подошёл к кадкам и принялся их изучать. Невероятно — все три были пусты! Я даже испытал лёгкую зависть: ну какой же жёлтый был расторопный. Я проспал от силы часа четыре, куда можно было за это время деть три кадки воды, да ещё так, чтобы не вызвать подозрений хотя бы у тех же соседей?

Демоны, тем временем, уже готовы были сцепиться в драке. При этом красный продолжал потрясать одним пальцем, а жёлтый — тремя. Понимая, что от этой драки не выиграет никто, я подошёл к ним и осторожно развёл по сторонам. Демоны так удивились, что даже не стали сопротивляться. Я же тем временем указал на кадки и показал два пальца. Спорщики так уставились на меня, словно не верили в то, что я понял, о чём они спорили. Но всё же оба согласно кивнули, понимая, что это единственный разумный в данном случае компромисс.