Изгнанник. Арка 3. Том 2

Я оказался совсем недалеко от этого домика, может быть, в сотне шагов. И, поднявшись на ноги, я с бешено стучавшим сердцем направился вперёд. Наконец-то, наконец-то, наконец-то я её увижу. И она… надеюсь, она поймёт и простит. Я очень на это надеюсь.

С каждым новым шагом идти дальше было всё тяжелее. Внезапно навалилась сотня совершенно иррациональных страхов, что меня не примут, что меня прогонят прочь, что я больше не нужен… и всё же я шёл дальше. Потому что должен был.

Как оказалось, с другой стороны домика был небольшой палисадник, в котором… да, несомненнено, это была именно она. Работала с восхитительными большими лиловыми цветами, который вились по деревянной решётке.

— Миа, — глухо сказал я, подойдя так близко, как только мог. И от звука моего голоса она выронила садовые ножницы, которыми до этого поправляла сухие листья.

— Дэмиен… Дэмиен… Святое лоно древа, Дэмиен! — радостно закричала она, бросаясь ко мне и развеивая все страхи. И я, распираемый радостью, обнимаю её, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Наконец-то. Наконец-то мы вместе.

Внезапно она отстранилась и спросила:

— Что с тобой? Я больше не могу прочитать твои мысли.

— Не обращай внимания… досадное последствие. Теперь я обладаю способностями храмовника. Но это неважно, мне нечего от тебя скрывать.

С этими словами я прижался своим лбом к её лбу — проявление высшего доверия к телепату — и позволил ей увидеть абсолютно всё. Она увидела и моё путешествие в поисках Ринианда, и сделку с богами, и их обман, и всё путешествие по Руарху… Особенно, конечно, она задержала внимание на пикантной сцене с дочерью Атихиса, но здесь мне было нечего скрывать. Я был верен моей Миа до самого конца. И когда, наконец, в мыслях мелькнули события последних дней, я осторожно отнял лоб и открыл глаза.

— Я клянусь тебе, милая, — прошептал я, — клянусь тебе, чем угодно — я ни на одну секунду не забывал о тебе и делал всё, чтобы вернуться.

И после этих слов она поцеловала меня так крепко, как не целовала никогда. Мы оба плакали, и я чувствовал на губах и её слёзы, и свои, но это были слёзы счастья, и они лишь подчёркивали, что теперь всё будет хорошо.

Однако в этот самый момент меня кто-то требовательно дёрнул за руку. И когда я обернулся и посмотрел, кто это был, то у меня перехватило дыхание, и я почувствовал, как меня переполняет счастье. На меня смотрела девочка с восхитительными светлыми кудряшками, пронзительными синими глазами. У неё была светлая кожа с едва-едва заметным лиловым оттенком и самую малость длиннее обычного размера ушки. Одето было это восхитительное чудо в голубенькое платьице с узорами из золотых драконов, и в сандалики с такими же голубыми носочками. И вот эта девочка, это чудо во плоти, это величайшее счастье, какое я только видел за свою жизнь… Она, неловко шаркая ножкой и с искренним любопытством поглядывая на меня, спросила:

— Дяденька, а вы мой папа, да?..

Конец