Изгнанник отовсюду (СИ)

Семью тоже заводить не стал. В таком бизнесе, если его можно так назвать, любая привязанность — уязвимое место, которым обязательно кто-то, да воспользуется. Инстинкты, разумеется, никуда не делись, но здесь на помощь всегда приходили работницы ночного фронта, были бы деньги. Поэтому что такое нормальные отношения я просто не понимаю. А то, что человек не понимает, пугает его. Вот и весь секрет моего «благородства». Я не знаю что мне делать, от того мне неуютно, от этого мне страшно. Ну и девочку эту жалко, да. Даже моего ума хватает понять, что связь со мной обернется для нее крахом всего — репутации, самооценки и жизни в целом. До конца всей ее очень некороткой жизни будут вспоминать этот эпизод. Зачем?

Может, если все получится, в качестве награды попроситься остаться здесь? Тут меня никто не знает, я могу начать жизнь с чистого листа, честную жизнь. Никаких ночных звонков, срочных встреч, попыток разобраться не «кинет» ли меня очередной новый клиент. Я достал бриллиант из кармана. Думаю, если его продать местному монарху, то можно получить внушительный стартовый капитал. Купить или построить домик где-нибудь подальше отсюда, чтобы больше не влезать в интриги королевы, и спокойно жить день за днем, без страха о том, что я когда-нибудь открою дверь и последнее, что увижу — дуло пистолета, смотрящего мне в лоб.

Я потряс головой, выгоняя непрошеные мысли. Нельзя о таких вещах на ночь глядя думать. Делину позвать, что ли, пускай чаю принесет, а то и поболтает со мной, если время есть свободное. Раз уж она меня перестала презирать, может, наше общение посвободнее станет. Да и чаек тут вкусный. Можно, конечно, попробовать и Лесию позвать, вот только она опять начнет оплетать меня своими интригами. Спасибо, не надо.

— Простудишься.

Я резко обернулся. Возле двери стояла королева, держа в руках две чашки с чаем. И одета она была не в привычное уже красное платье, обтягивающее ее тело на манер латексного костюма, а во что-то вроде махрового халата. Резкий контраст из царственной особы и чего-то домашнего сбивал с толку.

— Иммунитет людей гораздо слабее эльфийского. Чуть ветерок подул — и все, кашель, насморк…

— Если честно, я думал, что до завтра я тебя уже не увижу.

Королева рассмеялась.

— Тебе так неприятна моя компания?

— Просто не понимаю. Ты добилась того, чего хотела и, по сути, со мной у тебя не осталось никаких дел. Так зачем ты здесь?

— Скажу, что просто соскучилась, поверишь? — девушка подмигнула, подойдя ко мне и поставив мой чай на подоконник.

— Нет.

— И правильно сделаешь, — она отпила из своей кружки. — Ты — дитя иного мира, Максим. Тебя быть здесь не должно, но все же ты здесь. Может, наши взаимоотношения и претерпели некоторые изменения, но ты по-прежнему мне интересен.

— Что ты хочешь узнать?

— Все.

— Так спрашивай.

Лесия вновь отпила из своей чашки, задумчиво смотря в том же направлении.

— У тебя осталась семья в твоем родном мире?

— Нет.

— А что насчет родителей?

— Я детдомовский.

— Что это значит?

— Есть дети, у которых по каким-то причинам нет родителей. Их определяют в специальное здание, где их воспитанием занимаются специально обученные люди.

— Вот оно что…

Кажется, у них ничего подобного нет? В принципе, оно и логично. Эльфята… эльфинята… как там правильно? В общем, наверняка ребенок-эльф здесь редкость и настоящее счастье.

— Почему ты отвергаешь Делину?

— Потому что она этого не хочет.

— Ее желания мало кого интересуют. Она согласилась служить мне.

— Меня — интересуют.

Я резко дернулся в ее сторону и зацепил рукой свою чашку, которая тут же решила спрыгнуть с подоконника на улицу. Рука рефлекторно зажала ее в стену, спасая от суицида, но обожженные горячим чаем пальцы теперь пылали огнем.

— Что же ты так неаккуратно? — Лесия взяла мою руку в свою и, достав из кармана золотой листик, стала натирать им покрасневшие от ожога участки. Кожа тут же почувствовала приятный холод, а листик стал чернеть и сворачиваться в трубочку, становясь ломким.

— Кажется, теперь я знаю, каким образом мне залатали простреленное плечо…

Королева лишь улыбнулась, выбрасывая в окно угольно-черную труху, которую тут же развеяло ветром.

— У меня один шанс на миллион, что я переживу все это, не так ли?

— Не скрою, будет тяжело. Но если завтра все получится, то я отправлю с тобой кое-кого, так что не думай, что ты будешь один. Повторюсь, никто не выведет тебя на убой, я создам тебе максимальные шансы.

— С чего бы им мне помогать? Эльфы презирают людей.

— Эти — не будут. Но некоторое недовольство вполне возможно.

Спрашивать и уточнять я не стал. Придет время — узнаю.