Изгнанник отовсюду (СИ)

— Она прострелила мне плечо отравленной стрелой. Я жив сейчас только потому что буквально за два дня до этого получил Оружие, которое и помогло мне выжить!

— Не благодари.

— Еще Селеста…

— Да. Еще Селеста, в которой неожиданно взыграло какое-то чувство долга.

— Неужели она тоже заслуживает такой участи?

— Я не могу тащить за собой всех, Делина. Ты для меня что-то вроде родственной души, которая не оставила даже тогда, когда от меня отвернулся весь мир, причем в нашем случае — буквально. Тебя я хочу спасти от того, что здесь происходит, но только тебя.

На личике девушки были смешанные чувства. Она явно хотела мне сказать что-то еще, но не находила нужных слов.

— Я понимаю, для тебя это родной дом, который в опасности, но…

— Максим, мы можем сходить еще кое-куда? — горничная что-то то ли вспомнила, то ли решила мне показать.

— Только если это займет не больше дневного перехода в одну сторону.

— Если по лесу, то за день как раз должны добраться. Я хочу показать тебе кое-что.

Интерлюдия 29

Ни Сильфида, ни Мар не любили лошадей. Вернее, не так, к самим животным они относились неплохо, но их использование в бою считали неуместным и бесполезным. Рыцаря раздражала потеря маневренности и отсутствие прямого контроля над животным, Сильфида же сетовала на угрозу скрытности, которая не компенсируется более высокой мобильностью. Да, можно быстро перемещаться с места на место, но какая в этом выгода, если лошадь раз за разом разве что салют с новой позиции не пускает?

И все же оба ребенка королевы понимали, что без гордых скакунов сейчас не обойтись. Человек обошел их как минимум на три часа, выскользнув из практически захлопнувшейся ловушки, и сейчас последняя точка для его перехвата — это портальная площадка в Уршалу. Если они упустят его и там, его поиски по миру людей усложнятся в десятки, если не сотни раз. Да, люди слабы перед эльфийками, вполне можно что-то пообещать, если они выдадут его, но… это время. Время, которого у них очень и очень немного. Человека мало поймать, его нужно склонить к сотрудничеству. Причем, не принудительно — нужна именно мотивация, нужно, чтобы он САМ хотел защищать их.

Как это сделать ни Мар, ни Сильфи не знали. Самый простой способ для этой низкой расы — использовать свою внешность — не сработал, он их просто проигнорировал, чем немало уязвил. Не наложницы — телохранители, так он сказал. Позиция, которую он создал, действительно больше напоминала личных воинов, готовых принять на себя удар, а не удовлетворяющих его низменные инстинкты любовниц.

— Поверить не могу, что он от нас отказался, — крикнула Сильфида. — Я понимаю, что после королевы мы несколько мелковаты, но ведь сейчас мы — это лучшее, что ему могли предложить.

— Меня это тоже удивило, — ответил сестре рыцарь. — Может, дело в служанке, которая его покрывает?

— Взыграло бы самолюбие. Переспать со служанкой или переспать с принцессой — большая разница.

— Я не о том, Сильфи. Что, если это благодарность? Она прикрыла его, оказала помощь, привела лекаря, фактически, спасла ему жизнь. Я знаю, благородство людям не особо свойственно, но ты и сама видела, что это не совсем типичный человек.

Слова Мар заставили старшую принцессу задуматься. Крутя в голове эту теорию и рассматривая ее то с одной стороны, то с другой, она практически слышала, как разрозненные кусочки пазла понимания этого пришедшего извне встают на место. И тогда получается, что он тащит ее за собой из благодарности, что в свою очередь означает, что дело не в том, кем именно эта служанка приходится, а в том, как она к нему относится.

— Мар, мы снова ошиблись, на этот раз фундаментально, — сокрушенно сказала Сильфи. — Мы с самого начала относимся к нему как к человеку, потому что и считаем его просто человеком.

— А что с этим не так?

— Пускай он и относится своей расой к этим животным с Уршалы, он раз за разом проявляет достоинство, которого у них отродясь не было. Я больше не вижу бесчестия в том, чтобы следовать за ним или подчиняться ему.

Воин так неожиданно резко натянул поводья, что Сильфиде пришлось вернуться.

— Подожди, сестра, ты же не хочешь сказать, что мы должны относиться к нему как к себе подобным?

— Именно это я и хочу сказать. Если мы хотим от него чего-то добиться, мы должны разговаривать с ним на равных. Словно он эльф, один из нас, — старшая принцесса пришпорила коня. Гонка продолжилась.