Изгнанник с Серых Равнин

Вскоре почва под сапогами Конана стала заметно тверже начался склон холма. Киммериец тяжело дышал, волосы его намокли от пота и налипли на лоб; он мрачно размышлял о том, сколько еще может продлиться та гонка. Силы его, в отличие от бессмертного, были почти на исходе. Стар становлюсь, мелькнула мысль, тяжел… Вопли преследователей по-прежнему звучали за спиной, но стали тише — ненамного, но тише. Зольдо бежал рядом, рука об руку; подошвы бессмертного с мерным хрустом давили усыпавшую землю прель. Они перевалили первый холм, затем второй. При подъеме на третий Зольдо неожиданно опередил киммерийца и, взбежав на вершину, замер, как вкопанный.

Конан поднялся к нему, кипя от злости. Он остановился рядом с Зольдо, тяжело переводя дух. Внезапно он понял.

— Пришли? — только и спросил Конан.

— Да, — ответил бессмертный. — Смотри!

Подножие холма, на котором они стояли, было свободно от растительности — так же, как и склоны других холмов, окружавших ровную каменистую площадку на дне небольшой котловины. В глубине ее находилось то, что больше напоминало огромную груду наваленных друг на друга камней гигантского размера. У основания той кучи зияло черным провалом отверстие. По всей поверхности площадки валялись другие валуны.

Конан подтолкнул бессмертного к спуску, но Зольдо отшатнулся и взглянул на него.

— Дальше я не пойду, — сказал он. — Буду ждать тебя здесь. Спускайся один.

— Ты забыл о дикарях? — спросил Конан. — Нам надо найти подходящее место — либо для укрытия либо для обороны.

— Они сюда не придут. Они боятся приблизиться к храму. Я тоже.

— Слушай, — рявкнул киммериец. — Пелиас сказал, что тебе нельзя входить в святилище и касаться талисмана — и только! Ты пойдешь вниз!

— Хорошо, — согласился Зольдо. — Но перед тем как ты отправишься в храм, тебе нужно отдохнуть и выспаться.

Бессмертный стал неторопливо спускаться по склону вниз.

Конан прислушался. Похоже, Зольдо был прав: вопли дикарей больше не тревожили тишину. Хотя, как знать…

Камни, которые лежали на скальной поверхности и сверху казались разбросанными в беспорядке, на самом деле были обломками циклопических статуй, упавших в незапамятные времена; рядом с ними гигант-киммериец чувствовал себя карликом. Разрушенные временем стены святилища теперь закрывали половину неба; луна равнодушно изливала на них свои холодные серебристые лучи. Когда-то святилище, вероятно, возвышалось над холмами и было видно издалека, подумал Конан. Еще он заметил, что все до единой разбитые статуи изображали гигантского змея.

Бессмертный не сводил взгляда с разрушенного храма.

— Тебя что, тянет в него войти? — поинтересовался Конан.

Зольдо помотал головой, как будто избавляясь от наваждения.

— Нет. Просто оно мне внушает ужас, — сказал он. Конан вытер взмокшую шею ладонью и стряхнул с нее капли пота.

— А-а, — протянул он. — Да, местечко не из приятных. Похоже, ты прав: дикари сюда лезть не собираются. Жаль, спрятаться здесь негде. Разве что в самом святилище.

— Можешь идти туда. А я вернусь на холм.

Конан усмехнулся.

— Ну нет, ночевать здесь мне тоже не по сердцу.

Они развернулись и пошли назад, в холмы, чтобы утром вернуться вновь.

Глава 12. КАМЕНЬ МЕРТВЫХ

Смолистый факел весело трещал и разбрасывал мелкие искры, желтое пламя металось и прыгало, а вместе с ним прыгали тени на сырых стенах. Толстый слой пыли покрывал пол, заглушая шаги. Конан не торопился: вкрадчивыми мягкими шагами он ступал по пыльным камням, чутко вслушиваясь в тишину в коридоре. Пока широкий проход с высоким потолком был пуст и молчалив, но киммериец никогда не доверял подобному спокойствию в таких местах, как развалины древних храмов — оно могло рухнуть в самый неожиданный и неудобный момент. Один подвох уже был налицо: войдя в наполовину обвалившиеся громадные ворота, он сразу же попал в этот коридор, а затем, сделав четыре поворота после первой развилки, обнаружил, что пришел в тупик. Тут Конан с досадой сообразил, что святилище представляет из себя гигантский лабиринт; ему пришлось возвращаться и идти другим путем. Он уже бывал в лабиринте стигийского храма, и выбраться оттуда было трудновато — ему это удалось лишь с помощью оживленной мумии древнего мага. Но здесь такой случай мог и не представиться! Кроме этого, храмовые лабиринты часто оборудовались всевозможными ловушками, известными лишь посвященным. Любого другого обычно ждала печальная участь — эти ловушки устраивались так, что у попавшего в них всегда оставалось время и раскаяться в совершенном преступлении, и оплакать свою горькую участь; смерть в них наступала не сразу, но всегда была мучительной.