Изгнанник вечности (полная версия) (СИ)

— Я не фигурирую в качестве руководителя твоей экспедиции. Я духовный советник Ведомства. Во всяком случае, был им. Всплыви то, что я был инициатором этой экспедиции, а ты являешься не протеже моим, а только исполнителем моего проекта — они запретили бы вообще всё. Нас не выпустили бы из страны. На бумаге это полностью твое детище, Сетен. И даже уже не только на бумаге, как мне кажется…

Тот громко выдохнул и сел на постели.

— Ну вот, а я не оправдал ваших ожиданий. Не смог! Что теперь?

— Да ничего. Жить дальше. Не топиться же…

Наконец Тессетен почувствовал, что хочет улыбнуться. Не для вида, а по-настоящему. И он улыбнулся, грубо потерев ладонью обросшую щеку, да так, что в каюте поднялся треск волос — «Надо все это сбрить к проклятым силам». Несмотря на суровость, Паском отыскал нужные слова, обернувшиеся утешением.

— Что, как там Кронрэй и ворчливый старина-Солондан? Со времен «Орисфереро» их не видел…

— Кронрэй, кажется, преподавал на твоем курсе архитектуру?

— Ну да, как же… У нас не было такого. Скульптуру.

— Да-да, все время забываю, что в этот раз у тебя был узкий профиль созидания… Кронрэй по-прежнему любит выпить, Солондан все такой же брюзга. Ничего не меняется…

— Я бы на месте Кронрэя тоже запил, глядя на то, что мы делаем с его творениями…

— Ты на своем месте разберись с пьяницами-гвардейцами. Они расселены на нижнем ярусе, над трюмом. Кажется, решили продолжить вчерашнюю попойку.

— Что с ними разбираться — сейчас пойду да перетоплю всех, как щенков-ублюдков, в море…

— Верю, ты можешь. Но лучше остынь.

Сетен кивнул, поднялся и, усевшись у зеркала — в доме на Рэйсатру он выбросил все зеркала и брился всегда на ощупь, — стал состригать бороду:

— Я у вас спросить хотел, кулаптр… Задумался тут что-то… К нам в Кула-Ори прибился один парень из деревни кхаркхи, звать Ишваром. Правдами-неправдами, за шесть лет худо-бедно научились объясняться — уж очень ему нравится наше общество. Он у Ормоны на побегушках. Как-то заговорили при нем о наших обычаях, он давай все выспрашивать, что да зачем. А потом и вовсе задал каверзный вопрос, на который никто из нас не смог ответить: как, мол, вы узнаете своих попутчиков? Так можно ли узнать истинный перед тобой полярный «куарт» или все это лишь капризы естества?

Паском слегка зевнул, похлопав себя по губам.

— Узнать можно. Не сразу, конечно… Разве только встретитесь на каком-нибудь турнире…

— Это как?

— Так. Самый неточный признак — это когда противоположный «куарт» притягивает к себе твое внимание даже в толпе. Очень легко спутать с обычным, как ты выразился, «капризом естества».

Тессетен усмехнулся и старательно намылил подбородок:

— Да, у нас у всех в юности находится так много полярных «куарт», что просто диву даешься, как на всех хватает внимания…

— Второй признак уже вернее: при взгляде друг на друга настоящих попутчиков на какое-то время, пусть даже на пару мгновений, словно парализует. Они замирают, не в силах говорить, не в силах разорвать связь взглядов. Даже дышать! Их как будто прошивает одной молнией. Но и это может быть фальшивкой, все зависит лишь от темперамента…

— Ну-ну, — экономист взглянул на отражение кулаптра.

— Есть еще парочка признаков. И они наиболее точные. Если попутчики вместе работают с энергиями, они практически непобедимы, они образуют синергическую связь и не иссякают.

Тессетен опустил бритву и в задумчивости повернулся к Паскому, пытаясь уловить ускользающее воспоминание из недавнего прошлого:

— Вот как? Не выдохнутся ни он, ни она?

— Да. Кого-то из них могут ранить, у кого-то — вырвать «куарт», но и только. Сама энергия не иссякнет. И последнее. Обернуть эту силу друг против друга истинные попутчики не смогут.

И тут Сетена будто осенило, он едва не выронил бритву на пол:

— Как вы сказали?! Никогда не смогут? Ни в шутку, ни всерьез?!

Паском кивнул:

— Именно. Это их общая сила, иначе и быть не может. Ну что ж, мне пора.

Когда он ушел, а взамен в каюту к нему просочился Нат, Сетен закрыл лицо ладонью и горько рассмеялся. И не гвардейцев ему теперь хотелось утопить, а самому пойти и броситься в ледяные волны. Всё, что он навоображал себе за эти пятнадцать лет, было фикцией…

А вдалеке, провожаемый взглядами многих пассажиров корабля «Сэхо», таял берег родного континента. Для кого-то — навсегда.

Глава десятая, в которой выясняется, есть ли жизнь после начала войны

Когда в аудиторию бесцеремонно вторгся офицер из того же корпуса, где некогда состоял Дрэян, и окинул властным взглядом поднявшихся с мест студентов, Фирэ все понял.

Вот уже год, как война между Оританом и Аринорой была объявлена официально. Северяне отчаянно пробивались через бреши в воздушной обороне южного континента, и несколько прибрежных городов уже не единожды были обстреляны с орэмашин аринорцев.