Изгнанник вечности (полная версия) (СИ)

— Не предсказывать кому-то что-то, а знать! И возьми себя в руки, ты ведь не «полудурочная мамаша Танрэй».

Женщина отвернулась, тень снова набежала на ее лицо — снова, видать, вспомнила о хозяйке и том безумстве, которое проявил Сетен на развалинах павильона Теснауто. Волк вздохнул.

— Ему стоило бы устроить переселение души в более умное тело с более умными мозгами… — буркнула она.

Покуда Паском шил рану волка, Ормона молча следила за его работой. Усыпленный наркозом, Натаути спал, но она все равно не хотела говорить при нем. Когда они наконец ушли в гостиную, Ормона спросила:

— Зачем вы взялись за этот спектакль, Паском?

— И что, это заботит тебя в первую очередь?!

— Ответьте, кулаптр! Зачем вы взялись за этот спектакль Танрэй?

Бывший советник развел руками:

— А у меня разве был выбор?

— Да. Вы могли вправить ей мозги, могли объяснить, что это кощунство, что…

— Она имела на это право.

— Какое право она имела касаться этой истории? Какая из нее Танэ-Ра?! Зачем, играя Тассатио, вы намекали на Сетена? Танрэй не знает и не помнит ничего! Она глуха, слепа, слаба и глупа!

— Не обязательно носитель «куарт» должен быть Помнящим или Помнящей… Ормона, знаешь, в чем все твои беды?

— В чем? — с вызовом спросила она.

— Ты не хочешь смириться с неизбежным. Я не обо всех случаях огульно. Я о тех, в которых необходимо смириться. Ты готова сотню раз сунуть одну и ту же руку в одно и то же осиное гнездо, чтобы доказать себе и всем, что иногда осы не кусаются. Это важно не для него: Сетен привязан к тебе такой, какая ты есть, Сетен умеет смиряться и любить то, что он просто любит, не выбирая и не подстраивая под себя. Но это важно для тебя самой! Тебе просто легче было бы выполнять твою кошмарную миссию…

Ормона стиснула зубы, поборола что-то в себе и рассмеялась ему в лицо:

— Вы же понимаете, кулаптр, что когда-нибудь жало у ос в этом гнезде закончится, и они на самом деле перестанут кусаться!

— А ты дотерпишь?

— Вы меня об этом спрашиваете?

Он улыбнулся и покивал, признавая ее правоту.

— Ты разрушитель, Ормона. Ты знаешь об этом, я знаю об этом. У всего, что имеет начало, существует конец. Я уважаю тебя больше других, кого когда-либо знал за множество жизней и за это свое последнее воплощение. Я не одобряю большинство твоих действий, Ормона, но тебя я уважаю. Мне не следует говорить тебе свое мнение, советовать. Но именно из-за неизбежности того, что должно свершиться, я просто хотел бы, чтобы жизнь твоя была хоть немного легче.

— Только что вы сделали предсказание, Паском, — она слегка прищурилась.

— Да. Поэтому тебе стоит дорожить той жизнью, которая вообще есть у тебя сейчас…

Ормона смолчала. Если кулаптр принял решение озвучить это, значит, дело действительно дрянь…

— А вы… Учитель… Вы помните день катастрофы?

— А ты?

— Я помню только боль. Боль и пустоту. Это чувство, что меня предали, бросили, забыли, оставили умирать одну… Эта боль ушла со мной туда, к великому Древу, сквозь воспаленные синие спирали бунтовавшего Перекрестка. Я не сбросила эту боль здесь, умирая, и она приросла ко мне навеки. Я научилась игнорировать ее, я научилась извлекать из нее пользу, я научилась довольствоваться ею. Но я не смогла понять одного: за что?!

Паском вздохнул, знакомым жестом заложил под затылок ладони рук, сплетенных между собой пальцами, закрыл глаза и, потягиваясь, прошелся по комнате.

— Я помню тот день, Ормона. Даже лучше, чем хотелось бы. Это случилось в моем теперешнем воплощении, как ты знаешь, и, конечно, несмотря на пробежавшие годы, я помню все будто бы это произошло вчера… Метеоритов было несколько: это один крупный астероид раскололся в верхних слоях атмосферы, расплавился и начал бомбить планету горящими камнями. Самый большой рухнул в море между Осатом и Олумэару, потопив одну из колоний Ариноры… Другие тоже поучаствовали в разгроме, пройдясь по всей южной части Земли с северо-востока на юго-запад, поднимая гигантские волны и сотрясая сушу. Начался сдвиг земной коры. С тех пор Оритан стал быстро дрейфовать в южнополярную зону, а Аринору повернуло в сторону Северного полюса. Все материки изменили свое прежнее положение, все до единого вместе с морями и океанами. И, знаешь, девочка, пятьсот лет для таких свершений — чудовищно короткий срок, вытрясающий душу из всех живых существ.