Изгнанник вечности

«Второй после хозяина» не стал тратить времени попусту: он понял, что Нат просто так не придет и не разбудит. Тессетен на бегу набросил осенний плащ, и оба — зверь и человек — выскочили на улицу, оба жадно глотнули свежего, кристально-звонкого воздуха города. Так пахло только в Эйсетти, когда, четко очерчиваясь в пасмурном небе, свисали с мокрых ветвей умирающие листья, а последняя пригожая травка вздрагивала под ударами дождевых капель, унизанная бриллиантами утренних росинок. Больше так не будет пахнуть ни одна осень на этой планете!

Волк мчал первым, останавливался, поджидая человека, и снова срывался с места. Их путь уже вполне очевидно лежал в горы.

— Стой, Нат! Стой! — запросил пощады Тессетен, когда перед ними расстелилось бесконечное полотно моста над ущельем, по дну которого вилась полноводная, изобилующая порогами Асурриа, разделяя город и Самьенские Отроги.

Там, среди холмов, белели постройки пригородных поселений, но еще чуть дальше — и начинались труднопроходимые косогоры.

— У тебя вон сколько ног, а у меня всего две, понимать надо!

Ну так и понимай, ты же человек, тебе и действовать!

Они остановили первую же въехавшую на мост машину, что едва не обдала их веером брызг из скопившейся у бордюра лужи. Поначалу недовольно взглянувший на лохматого северянина, водитель узнал в нем сокурсника младшего сына, и лицо его прояснилось.

— Пусть о тебе думают только хорошее! — с охотой ответил он на приветствие Сетена. — Куда тебе нужно?

Тот покосился на пса, а Нат вытянул морду, словно указывая на высившуюся вдали Скалу Отчаянных. Тессетен откинулся в кресле:

— На ту сторону, господин Корэй.

— Слышал, ты нашел попутчицу? — как бы невзначай спросил пожилой ори, когда они проехали добрую треть пути.

— Да. У нас сегодня свадьба.

— Это хорошо!

— Я вас приглашаю… и ваших жену и сыновей…

Водитель рассмеялся:

— Благодарствую. Говорят, попутчица твоя безмерно красива…

Нат скрыл ухмылку, выпустив длинный розовый язык и тряхнув ушами. Обычный пес, ему ведь просто тяжело дышать в жарком салоне машины, вы не подумайте чего!

А он-то чувствовал, какой усталостью ноет сейчас все тело хозяйского друга, не знавшего покоя уже вторые сутки. На Оритане принято справлять веселые свадьбы, и только на третий день ехать в дом утанцевавшейся со своими гостями супруги. После чего, объединенные в семью, молодые должны провести со всеми, кого пригласили на праздник, еще два восхода и два заката — лишь тогда их оставят в покое и дадут насладиться обществом друг друга… если у них останется для этого хоть капля сил.

— Так почему же ты сбежал с собственного праздника? — продолжал беззаботно болтать пожилой ори, служивший духовным советником в Объединенном Ведомстве. — Случилось что-то?

— Думаю, тут дело в Але, — Тессетен взглянул на волка и, вероятно, счел вид последнего красноречивым подтверждением своей догадки. — Он исчез утром со свадьбы. Наверное, его понесло в горы… Он всю ночь препарировал мне мозги рассказами о каком-то новом радаре, а с утра сбежал. Теперь, полагаю, вляпался в приключение, и Натаути тащит меня к нему на подмогу. Всё как всегда…

Ну кто же на Оритане не знает Ала-из-Эйсетти? И неважно, что сейчас знаменитости всего шестнадцать — ровно столько же, сколько новоиспеченной жене Сетена — но все помнили его прошлые заслуги и ждали чудес. Вот мальчишка и лезет из шкуры вон, подумал Нат, привычно скрывая от людей не-волчьи мысли и прикидываясь обыкновенным старым псом-флегматиком, у которого своя жизнь и свои интересы, приземленные и незамысловатые. Взять любого волка — много ли ему надо? Вот и кое-кому не стоит отличаться.

Советник Корэй пообещал подождать их на выезде из Лесного поселка, за которым начиналось бездорожье и вырастали скалы.

— Вы могли бы привезти кулаптра[1]? — на всякий случай попросил Сетен. — Лучше Паскома… Надеюсь, не пригодится, но все же…

Волк согласно чихнул, кивнув головой. Господин Корэй озабоченно покачал головой, наконец поняв, что дело серьезное, развернулся и поехал обратно в город. Ради Ала любой житель Эйсетти нарушит свои планы. Даже если он духовный советник.

И тут Нат ощутил ослепительную вспышку боли, не выдержал и вскрикнул, как человек. Едва не свалившись с ног, волк перевел дух и взглянул на Тессетена. Тот все понял, отчего и стал злым, раздражительным и резким.

Задыхаясь, они ползли, лезли, перепрыгивали через валуны, бежали к Скале Отчаянных, одиноко торчавшей над каменистой долиной. Тут в прореху туч заглянуло солнце, и возле вершины скалы что-то сверкнуло.

— Что там? — задыхаясь, прохрипел измотанный человек. — Что это?

А волк уже знал, что они увидят, когда доберутся к месту. Он словно своими глазами видел, как стремительно приближается земля, будто собственным телом чувствовал сокрушительный удар о камни, и нахлынувшая темнота вытесняла боль и агонию. Но хозяин был еще жив.

Тессетен из последних сил нагнал зверя. Нат словил нужный ветерок, и запах безошибочно вел его к Алу.