Изгнанник вечности

— Да Учитель голову нам оторвет за такое самовольство!

Тиамарто махнул рукой:

— Ладно! Забудь…

Утром раскопки продолжились. Им встретилось еще пять завалов. Перегревшись, сломалось две машины, вышел из строя один дипп, но ближе к закату открылась внутренняя пещера. И что самое удивительное, в нее вели высеченные в скале ступени, длинные в обе стороны, широкие, но очень ровные, словно по ним никто никогда не ходил с момента создания потайной комнаты. Скорее всего, так и было…

Никаких украшений, никаких надписей. В дальнем конце зала на круглом подиуме поблескивает что-то, что в свете фонарей никак не удается разобрать…

Набравшись решимости, исследователи подошли ближе.

— Тут какие-то отверстия, — сказал один из аринорцев.

Вокруг подиума на одинаковых расстояниях друг от друга прямо в камне пола виднелось четыре круглых отверстия, уходящих куда-то под устройство. А вот над ними какие-то значки все-таки были, но письменность оказалась незнакомой — ни ори, ни аринорцы такого наречия не знали.

— Пусть диппы занесут на диск того, сломанного, — сказал Фирэ. — Посмотрим, что с ним будет.

Диппендеоре проделали все манипуляции, но сломанный робот остался лежать на диске. Досаду, которую испытал Фирэ, невозможно описать словами. Столько бурить эти проклятые завалы, чтобы откопать сломанное устройство! Не слушая спутников, он сам взобрался в центр круга, выложенного самоцветами, и по-прежнему ничего не изменилось.

— Подожди, — сказал Тиамарто. — Давай рассудим трезво. Если тут есть эти дырки, то они зачем-то нужны. Если они зачем-то нужны, то наверняка для каких-то деталей, обеспечивающих работу механизма. У нас этих деталей — вероятно, похожих на шары вот такого диаметра — нет, поэтому включить «куламоэно» мы не можем. Надо искать составляющие…

— …или другой «куламоэно», — этом откликнулся все тот же ученый. — Активный.

Фирэ спрыгнул на пол.

— А что, это неплохая мысль! — сказал он, указывая на аринорца. — Советник Паском говорил, что на планете не менее трех таких устройств и расположены они примерно в одинаковом удалении друг от друга, но не на дне океана: создатели просчитывали их расположение так, чтобы даже после катаклизмов «куламоэно» остались на суше и чтобы ими можно было пользоваться!

— И что говорил Паском о втором «куламоэно»? — спросили ученые.

— Проклятые силы! Все один к одному… — будто облитый ледяной водой с макушки до пят, Фирэ бросил быстрый взгляд на Тиамарто, вдруг насторожившегося, как пес на охоте. — Все сходится, и похищением тут не обойтись…

— Так в чем дело? Какое похищение?

Ори переглянулись между собой.

— Второй «куламоэно», — пробормотал Фирэ, — по подсчетам Паскома, должен располагаться в гористой части северо-восточного сектора материка Осат. В том районе, где сейчас находится неизвестный новый город…

Тиамарто тяжело вздохнул и понурился.

Глава двадцать девятая и новые приключения, свалившиеся на голову наших героев в их попытке разгадать запутанный ребус

Что за чудный праздник отмечают нынче, в эту летнюю темную ночь, в Теснауто, которую правитель избрал датой двадцатилетия со дня основания Тау-Рэи! И странно вспоминать, что уже девять лет как Фирэ еще совсем мальчишкой вместе с оборванцами-сородичами вступил в этот город — в серый, заснеженный и неприглядный… Девять лет!

На одну ночь столица была распахнула для гостей, и со всех концов Тепманоры северяне и южане съезжались сюда на торжество. Лабиринт погас, а вместо него по обе стороны широкой полноводной реки, на которой стояла Тау-Рэя, вспыхнули праздничные огни, и в небе засияла трансляция спектакля о возвращении на Алу, традиционной истории праздника Теснауто.

— Это всего лишь легенда, всего лишь легенда, — бормочет сам себе Учитель, уединившись на балкончике своего кабинета в Ведомстве и не чувствуя ученика, который явился по его зову и теперь удрученно смотрит на то, что творится с приемным отцом. — Это древняя аллийская легенда. Не было убийства. Не было казни. Не было ни Тассатио, ни Танэ-Ра, ни этой глупой любви и измены. Нет человека, который ради любви к женщине, пусть и сказочно красивой, пойдет на такую измену, на пытки, на смерть. Это глупость. Такого не бывает в реальной жизни, а это — легенда, и в ней все преувеличили… Какого-то преступного скульптора, неизвестно чем провинившегося перед законом, они сделали национальным героем, чтобы воодушевлять тысячи тысяч поколений сограждан… Не мучь меня. Я не желаю повторять чьи-то глупости, даже если они выдуманы. Не желаю! У меня до сих пор нет уверенности, что это Ал собственной персоной, а не какой-нибудь захвативший там власть мощный ментал, который морочит его людей, выдавая себя за Ала. И вообще: я ничего больше не хочу от этой жизни. Просто подожду, когда аллийский меч запросится к Фирэ, отдам ему реликвию — и со свободным сердцем уйду к тебе.

И Фирэ тяжело вздыхает…