Изгнанники

Итак, пиратская эскадра потрошила оборону Нового Амстердама, громила жалкие укрепления резиденции местного правительства, и все это время станция дальней космической связи на одном из островов продолжала работать, ее разбомбили в последнюю очередь. Спрашивается, почему? Неужели нельзя было сразу же отрезать обороняющихся от связи с внешним миром? Да можно, конечно, еще как можно, просто сбросив пару бомб, или высадив штурмовую группу – нескольких ботов с десантом было бы достаточно. В конце концов, с "Идзумо" можно было выстрелить – орбитальные бомбардировки еще никто не отменял, а главный калибр линейного крейсера, пускай и не самого мощного, позволял с первой попытки превратить остров в огнедышащий кратер.

Причина была простой – Соломину очень хотелось, чтобы покровители Нового Амстердама получали всю информацию о происходящем. О транспортных кораблях без опознавательных знаков, зато с ценным грузом и солдатами на борту. О линейном крейсере японского производства, мощном, но одном-единственном. О солдатах в скафандрах финского образца и с оружием немецкого производства. Словом, неизвестные покровители должны были получить информацию о налете на планету группы авантюристов с крайне ограниченными возможностями и довольно посредственными навыками ведения боевых операций. В результате, у них должно было возникнуть стойкое желание наказать засранцев, и при этом не возникнуть мысли, что для этого потребуется огромный флот. С первого дня Соломин ждал, когда же, наконец, прибудут корабли, посланные для этого, и, наконец, дождался – радары дальнего обнаружения засекли эскадру, с большой скоростью идущую курсом на Новый Амстердам.

– Ну, что скажешь? – с усмешкой спросил Петров Соломина. Офицеры стояли на мостике "Идзумо", с интересом наблюдая за приближающимся противником.

– А что тут говорить? Хорошо идут, красиво – как на параде. Маскировку включить даже не пытаются. Наверное, рассчитывают, что мы такого количества противников убоимся и просто сбежим, при этом понимая, что совсем уж незамеченными подобраться не смогут. Вполне логичное поведение, я бы поступил на их месте примерно так же.

– Примерно – это значит, не совсем? И как бы ты поступил?

– Да просто. Они сейчас идут строем фронта, это чтоб мы значит увидели и ужаснулись. Все напоказ... И выставили для этого все корабли. Я бы хоть несколько штук пустил чуть в стороне, замаскировав – так, на всякий случай. Но с "Эскалибура" радарами все обшарили – ничего нет. Или это признак самонадеянности, или просто некомпетентности.

– Может, еще какая-нибудь причина есть?

– А какая разница? Их всего пятнадцать. Хорошее прибавление нашему флоту, хе-хе... Главное, чтобы ребята не перестарались и не распылили их в азарте. Проследи за этим, лады?

– Я, вообще-то, здесь буду.

– Хрен ты здесь будешь, надо будет – скручу и на "Эскалибур" в упаковке отправлю. "Идзумо" сейчас наиболее уязвимый из наших кораблей, и находиться он будет в самом пекле, и случись что, кто-то должен уцелеть и довести дело до конца. Не зли меня, ладно? Дуй на флагман, и лучше прямо сейчас, пока они наши маневры не отслеживают. А то заинтересуются еще – чего это у нас боты непонятно куда летают?

Петров попытался было возразить, но их прервал вызов по личному капитанскому каналу. В принципе, вызывать мог любой из членов экипажа, но вряд ли кто-то решил бы сделать это без крайней нужды – линия считалась резервной, аварийной, и забивать ее пустыми разговорами категорически не рекомендовалось. Поэтому Соломин удивленно поднял брови, переключая канал, но вот громкость приглушить забыл, что в следующий момент вызвало здоровый и жизнерадостный хохот у всех, находившихся в тот момент на мостике.

– Если с тобой что-нибудь случится, я тебя на том свете достану и прибью, – выдал коммуникатор голосом Бьянки и отключился. Соломин смог только рот открыть на такую наглость, но его товарищи оценили ситуацию по достоинству. И больше всех старался Петров – скотина! Нет чтобы посочувствовать старому товарищу...

– Да, старик, ты попал, – выдавил сквозь слезы разведчик. – Теперь тебе точно деваться некуда.

– Да я... я... я эту дуру...

– Почему дуру? – вмешался старший артиллерист корабля. – Вполне адекватная, я бы даже сказал, умная дама.

– Это почему еще?

– Ну, потому, как она грамотно и точно провела разговор. Умная женщина никогда не повысит голос на мужчину... Приказы отдаются спокойно, чётко и ясно!

Новый взрыв хохота заставил Соломина обиженно засопеть, после чего он рявкнул, чтобы народ перестал валять дурака и занялся, наконец, делом, а разведчики и прочие посторонние лица, то есть Петров, проваливали с корабля к чертовой бабушке, иначе он, капитан, за себя не ручается и устроит недовольным принудительное шлюзование. Петров шутовски отдал честь и покинул, наконец, мостик, а остальные, тщательно пряча улыбки, склонились над экранами.