Изгнанники

Это зрелище на мгновение заставило замереть всех, с обеих сторон. Только компьютеры продолжали управлять огнем, им было все равно, а вот человеческие нервы железными не были. Секунду спустя русские корабли изменили курс, начиная сближение с французскими линкорами, становясь уязвимыми, но выходя на оптимальную для своих орудий дистанцию. Вот только французы, похоже, сломались и продолжать бой уже не хотели. Они слишком хорошо знали, что бывает, когда русские плюют на инстинкт самосохранения – может быть, их и удастся остановить, вот только девять из десяти остановщиков этот бой не переживут. К тому же, после таранного удара эсминца они, очевидно, решили, что экипажи всех кораблей укомплектованы русскими – мысль о том, что голландцы могут быть тоже готовы на самопожертвование, никому в голову почему-то не приходила. Для них было бы, наверное, шоком узнать, что на эсминцах не было ни одного русского – их экипажи были укомплектованы исключительно местными кадрами. А вот сами русские отнеслись к ситуации, как к норме – защищающий свой дом и своих родных человек способен и не на такое.

Готовностью умереть, но победить, французы не славились никогда, и теперь, лишившись, вдобавок, своего изначального огневого превосходства, они начали отворачивать, пытаясь разорвать дистанцию и фактически оставляя на съедение русским и потерявшие ход корабли, и второй авианосец, поврежденный, но все еще сражающийся, и свои легкие силы. Каждый спасался в одиночку, и если сохранившие ход и приличную фору в дистанции линкоры не преследовали, ограничившись несколькими залпами вдогонку, то на авианосец, крейсера и эсминцы, оставшиеся практически рядом, обрушилась совокупная мощь четырех русских кораблей. Именно в тот момент и прозвучал знаменитый "Приказ о пленных", ставший традицией для флота Нового Амстердама. Корабли его с тех пор не сдавались сами, а их экипажи считали сдающихся в плен врагов недостойными статуса человека.

Из огневого мешка сумел вырваться один-единственный крейсер, который, в свою очередь, изобразил таранный удар, а потом, пользуясь снижением эффективности огня русских из-за резкого маневра уклонения, в свою очередь резко изменил курс и проскочил. Конечно, досталось ему серьезно, но он проскочил, остальным так не повезло – русские не повторяли прежних ошибок, распределив цели и сосредоточенным огнем выбивая одного противника за другим. Это был уже не бой, а избиение. А покончив с легкими кораблями и всадив в авианосец не менее десятка торпед, от чего он просто развалился, русские взялись за потерявших ход французов, с которыми уже азартно перестреливались амстердамские крейсера.

Трофеями в том сражении стали два сильно поврежденных линкора, из которых, тем не менее, можно было собрать один боеспособный, благо корабли были однотипные, и авианосец. У него повреждения были незначительными, и экипаж уже практически закончил ремонт гиперпривода, когда "Эскалибур", подойдя "на пистолетный выстрел", выбросил две волны абордажников на десантных ботах. Теоретически, многочисленный экипаж авианосца мог оказать им сопротивление, и, возможно, отбиться, а выпустив собственные боты, даже нанести повреждения русскому флагману, однако делать все это пришлось бы под огнем бьющих в упор крупнокалиберных орудий. Французы предпочли сдаться – и ошиблись. Их просто вышвырнули в космос без скафандров, равно как и экипажи линкоров. Эскадра вторжения перестала существовать.

Позже, уже когда победители вернулись на Новый Амстердам, когда закончилось чествование победителей, плач родителей по погибшим детям и установка соответствующих ситуации памятных символов, а по корпусам искалеченных кораблей муравьями поползли рабочие, ужасающиеся масштабам предстоящего ремонта, выяснилось, что пленные все же есть. Целых четыре человека. Эти четверо были пилотами торпедоносцев, которые провели первую, самую удачную атаку французов, и они были несказанно удивлены тем, что их не только подобрали, но и отнеслись со всем возможным уважением. Для Соломина же в этом ничего удивительного как раз не было – психология русских успешно приживалась на Новом Амстердаме, и тяжелая, но решительная победа над превосходящим противником, очень этому способствовала. Дайте народу, людям, которые привыкли чувствовать себя ущербными и слабыми, возможность почувствовать себя героям, убедите их в собственных силах – и вы получите хищников, готовых зубами рвать кого угодно, но не вернуться в прежнее униженное состояние.