Изгнанники

Спасение пришло к Гарцману с неожиданной стороны. Меньше всего он мог предположить, что родное правосудие отнюдь не жаждет его сажать. Почему? Так ведь просто все – невыгодно это. Ну, пойдет он на рудники вместе с маньяками и прочими уродами, туда ему и дорога, в принципе. Официально все сексуальные меньшинства туда отправлялись, чтобы русский генофонд не портили. А что дальше? Автоматические системы и дешевле, и производительнее, да и для того, чтобы доставить на какой-нибудь мертвый мир автоматический горнопроходческий комбайн требуется всего лишь грузовой корабль, а для каторжника – у-у-у... Пища, вода, воздух, жилье, системы жизнеобеспечения, да проще перечислить то, что не надо туда везти. Именно поэтому на рудники отправляли очень немногих, большинство же получали интересное предложение – эмигрировать из страны.

Да-да, Российская империя чаще всего так и поступала, отправляя генетический шлак за рубеж. Ну в самом-то деле, зачем маньяку на руднике загибаться, если он может по вечерам погулять, скажем, по улицам Лондона? И почему бы грабителю не поработать в Нью-Йорке? В общем, практически все соглашались на такие расклады, согласился на них и пассивный гомосексуалист Гарцман.

Разумеется, от таких, как он, непосредственного урона соседям было вроде как и немного, но на самом деле куда больше, чем от тех же маньяков. С маньяками боролись, а такие вот гомики били по самому уязвимому месту любого общества – по его морали, разрушая его изнутри. Именно поэтому в серьезных странах законы очень жестко исключали их из жизни общества, но в третьесортных государствах, к которым относилась Греция и, соответственно, формально входящий в нее Вечный Кипр, толерантность была на высоте. Ну а раз нельзя нанести удар по сильному противнику, можно хотя бы усложнить жизнь слабому соседу. Так, на всякий случай, чтобы в будущем сильным не стал. Маленькая, но все же в перспективе эффективная диверсия – империя достигла нынешних высот не потому, что брезговала подвернувшимся под руку способом насолить другим странам. В результате Гарцман и оказался на этой курортной планете и, так же как и большинство ему подобных, тут же стал вещать о том, как плохо ему жилось в Российской империи.

Тогда же, кстати, он и сменил имя, а заодно уж переделал фамилию – изменил окончание с русского на то ли немецкое, то ли еврейское "ман". Смысл? А фиг знает. Скорее всего, просто надеялся, что это изменит отношение к нему местных, хотя возможны и другие варианты. Мозги таких вот нетрадиционных деятелей работают иначе, так что предсказать, какую они глупость выкинут в следующий раз, достаточно сложно. Впрочем, не так и глупо он, если вдуматься, поступил. Это в Российской империи на фамилии не смотрели – какая разница, какое у человека происхождение, если он русский? Зато в эмиграции такая фамилия не давала моментальных ассоциаций с русским происхождением человека, что было довольно важным фактором выживания. Граждан Российской империи уважали и боялись. Заслуженно уважали и заслуженно боялись, да и как иначе, если за каждым из них стояла вся мощь империи с ее флотом, спецслужбами и колоссальной промышленной и экономической мощью? Даже русских пиратов старались лишний раз не задевать, все очень хорошо знали, что русские друг за друга держатся, тронешь одного – враз толпа набежит. А вот когда гражданин империи становился "бывшим гражданином", очень многие старались выместить на нем свой страх. Психология рабов, что поделать.

Устроился Гарцман вполне неплохо. Не потому, правда, что здесь ценили его стихи (больше он ничего делать не умел), а потому, что никчемный эмигрантишко нашел себе богатого любовника. Удачно, в общем, получилось – и физическое удовлетворение получал регулярно, и можно было не работать. Ну а в свободное время, которого было теперь много, Мойша Гарцман предавался любимому делу – сочинял пространные опусы о своей гениальности и критиковал по-настоящему талантливых писателей и поэтов. Как и на Родине, над ним подхихикивали и не воспринимали всерьез, но зато он быстро стал известен в среде местной богемы. Потом любовник умер (злые языки поговаривали, что пожилого гомосека Гарцман то ли отравил, то ли попросту затрахал до смерти), оставив Мойше солидное состояние, что позволило тому и дальше жить в том же стиле, покупая себе любовь ребятишек помоложе.

И вот теперь этому никому, по большому счету, ненужному человеку предстояло сыграть свою, не самую большую, но и не самую маленькую роль в дальнейших событиях. Просто так уж получилось, что он со своим очередным любовником, парнишкой лет двадцати, сидел в ресторане, когда в него завалились русские. Точнее, амстердамцы, о прибытии которых с официальным визитом уже несколько дней взахлеб, соревнуясь друг с другом в истерии, вещали все газеты. Истерика была потому, что после недавнего молниеносного рейда неожиданно сильного флота этой планеты все гадали, кто будет следующим. Сильных и решительных боятся – нормальная ситуация, а учитывая военную слабость Вечного Кипра, для страха были основания.