Изгнанники

Еще четыре линкора – три старых и один захваченный у французов (при восстановлении которого был безжалостно разобран на запчасти его более поврежденный собрат) оставались на Новом Амстердаме, и задачей их была оборона планеты в случае, если кто-нибудь захочет на нее позариться во время отсутствия основных сил. Их усиливали трофейный авианосец, на который смогли наскрести местных пилотов, и вернувшийся с ремонта и модернизации, укомплектованный русским экипажем «Идзумо». Такая группировка была не по зубам никому из задиристых местных государств-карликов, а у тех, кто покрупнее, перед глазами был пример наглецов-французов. Притом что Франции еще повезло. Обрати Российская империя внимание на возникшие у ее доминиона проблемы – и французам пришлось бы не сладко. Просто у империи были пока другие цели, и избиение Франции в их число не входило, хотя Соломин точно знал, что были тогда в окружении императора люди, требовавшие наказать, покарать и вообще сделать показательный пример! Однако император Радислав Первый четко придерживался избранной стратегии, да и вообще он был из тех, кто правит сам и у кого советники – это только советники. Насколько знал Соломин, серых кардиналов при императоре не было. Так что Франция, несмотря на свое хамство, сохранилась как государство. Пока, во всяком случае. Русские никогда и ничего не забывали – как показывает практика, злопамятность весьма полезна с точки зрения выживания. Наверняка те события у Нового Амстердама французам, а возможно, и не только им, аукнутся еще не раз, просто случится это в тот момент, когда империи будет выгодно прийти и сказать: «А вы помните, как тогда-то и тогда-то… Нет? Ну, так мы вам сейчас напомним».

Больше всего удивляло Соломина наличие у Новой Швейцарии линейного крейсера. С линкорами все понятно, для обороны такие корабли очень полезны, но линейный крейсер – корабль ударный! Его задача – резать вражеские коммуникации, перехватывая транспорта и расстреливая крейсера и эсминцы, а от линкоров, случись нужда, уходить, пользуясь преимуществом в скорости. Это – корабль страны, которая готовится вести активную, наступательную войну, а не обороняться, для обороны у него слишком слабое бронирование. Зачем он Швейцарии, которая на большую войну не способна физически, Соломин понять не мог. К тому же, один линейный крейсер погоды не делает, таких кораблей нужна как минимум эскадра. Единственное, что приходило на ум, это то, что крейсер этот пошел в довесок, например, к линкорам или еще чему-нибудь. Расклад сил, правда, причина появления у Швейцарии такого корабля не меняла, так что ломать зря голову Соломин не стал – и без того забот хватало.

Теоретически флот Нового Амстердама более чем втрое превосходил швейцарский по количеству линейных кораблей и в четыре с половиной раза по огневой мощи. Двукратный перевес в авианосцах обеспечивал двойное же преимущество в ботах, бывших к тому же намного современнее швейцарского барахла. С крейсерами и эсминцами было немножко похуже, там был примерный паритет в силах, но в линейных сражениях и при штурме планет с использованием такого количества линкоров более легкие корабли серьезной роли не играли. Теоретически, эта армада должна была просто раздавить швейцарский флот. Кроме того, на стороне атакующих был эффект внезапности – уходя в бросок, флот активно маневрировал, несколько раз меняя курс, чтобы стряхнуть со следа наблюдателей в том маловероятном случае, если таковые найдутся. Вроде бы, все сделали, как надо, и сложностей не ожидалось. Однако на деле все было отнюдь не так радужно.

Швейцарский флот был флотом. Его создали уже давно, не одно поколение назад, и денег на него государство не жалело. Это был единый, спаянный организм, который любовно пестовали и готовили. Уровень подготовки амстердамцев им, мягко говоря, уступал. Все тренировки по совместному маневрированию, которые непрерывно проводили во время полета, не могли сравниться с тем, чем швейцарцы занимались долгие годы, причем в куда более спокойной обстановке.

Правда, есть еще такая вещь, как боевой опыт. С ним у швейцарцев дело было не ахти – их флот ни разу всерьез не воевал, разве что крейсера периодически пиратов гоняли. Тут люди Соломина выглядели предпочтительнее – те же амстердамцы уже дрались против превосходящих сил противника и победили. Они знали и что такое умирать, и что такое побеждать, но, опять же, на уровне отдельных кораблей, а не флота. Хотя, конечно, офицерский состав, который был в реальном бою и не струсил, значит многое. Однако при всем том работать им приходилось от обороны – в наступлении многое меняется. Да и мотивация разная: защитить свой дом или ограбить соседа – задачи, которые воспринимаются людьми совсем по-разному.