Изгнанники

Официанты зашустрили, как в задницу укушенные, а новоявленные посетители принялись располагаться поудобнее, радуясь, что стилизация заведения не дошла до маразма, любимого многими хозяевами подобных заведений. Во всяком случае, не было никаких бочек вместо столов и бочонков вместо стульев. Экзотично, конечно, но редкостно неудобно, и здесь хозяин поставил вполне цивильную мебель, тоже стилизованную, но удобную и практичную. В результате банкет продолжился и грозил набрать обороты, которые затмили бы все, что творилось раньше.

А вот Бьянка вскоре заскучала. Она была единственной дамой среди русских офицеров, и, хотя и была для них «своим парнем», все же ее интересы несколько отличались. Ну, не интересен был ей спор двух подвыпивших молодых лейтенантов о том, как лучше кадрить девушек – чушь они несли редкостную. И неизвестно в который раз слушать рассказ капитан-лейтенанта Свистоплясова о том, как он в одиночку дрался против троих американцев и победил, ей тоже не хотелось. Во-первых, надоело. Во-вторых, с каждым разом рассказ этот обрастал все новыми героическими и совершенно фантастическими подробностями. И, в-третьих, три американских «Спейсфайтера» против одной русской «Молнии» – как раз равное соотношение сил, и никакого особого героизма в том, чтобы их завалить, не было. Так что очень скоро Бьянке стало откровенно скучно. Даже ухаживать за ней никто не пытался – хоть отшила бы, и то развлечение. Но, увы, для одних «свой парень», для других «женщина командира», что было, правда, сильным преувеличением, но это охраняло Бьянку не хуже корабельной брони. А единственный человек, которого бы она не стала отшивать, и вовсе не обращал на нее внимания. Единственно, было некоторое развлечение, когда недавно перешедший на флагманский корабль Мельникайте, приняв хорошенько на грудь, решил спеть. У лейтенанта был великолепный баритон и абсолютный слух, однако после выпитого то, что он пел, напоминало комическое шоу. В общем, развлеклись.

А потом на Бьянку накатила меланхолия. Более опытные товарищи наверняка дали бы этому определение «недоперепил», но опыта у Бьянки было кот наплакал, а спросить она не догадалась. Так что отошла девушка тихонько, присела за свободный столик и начала медленно погружаться в нирвану. Именно в этот момент она услышала чуть писклявое «К вам можно?» и скрип отодвигаемого стула – дожидаться ответа вопрошающий не стал.

Подняв чуть затуманенные алкоголем глаза, девушка увидела перед собой молодого, немногим старше нее, парня. Однако, присмотревшись, она поняла, что первое впечатление обманчиво. Да, медицина позволяет сильно изменять внешность, делая ее обладателя моложе внешне, но пластику движений никто не отменял. Мужчины на многое не обращают внимания, но женщину обмануть сложнее, тем более наблюдательную от природы женщину. Чтобы омолодиться не только внешне, но и поддерживать на выбранном уровне весь организм, требуются совсем другие методики и совсем другие деньги. Даже в Российской империи это могли позволить себе далеко не все, хотя государство и помогало. Ну а здесь несоответствие внешности и поведения бросалось в глаза сразу, и это заинтересовало Бьянку, поэтому на попытку заговорить она отреагировала положительно. Через пять минут, слушая его жалобы на жизнь, она уже жалела об этом.

Вообще, девушка была достаточно терпима к недостаткам других, куда более терпима, чем большинство русских офицеров, – сказывался жизненный опыт. Привыкшие чувствовать за спиной мощь империи, русские смотрели на других несколько свысока, Бьянка же прекрасно знала, как может играть с человеком судьба. Однако элементарная брезгливость ей была присуща в не меньшей, а то и большей степени, чем другим, и буквально несколько минут спустя она чувствовала себя так, будто находится рядом с кучей свежего навоза и вся пропахла этой дрянью.

Ну в самом-то деле, Ахметка Гомозин, как звали ее собеседника, иного отношения и не заслуживал. Вообще, звали данное чудо Ахмедом, но полным именем его называть у Бьянки язык не поворачивался. Это все же мужское имя, а Ахметка – он и есть Ахметка, вечный мальчик, обиженный на судьбу и уверенный, что весь мир ему что-то должен.

Впрочем, очень быстро выяснилось, что и имя это ненастоящее, псевдоним, так сказать, чтобы родные и знакомые случайно не узнали, чем он на жизнь зарабатывает, и возраст не двадцать пять, как Ахметка сказал вначале, а уже далеко за сорок. Ну, в этом Бьянка и не сомневалась. А вот с именем было интереснее и… немного неприличнее.

Настоящее имя Ахметки было Игорь, а фамилия – Херлин, и был он потомком эмигранта, правда, неизвестно, в каком поколении. Первым из предков, покинувшим Российскую империю, был его полный тезка, малоизвестный историк, написавший даже несколько книг. В Российской империи они запрещены не были, просто автору предложили поискать другую работу – ну, не соответствовал он служебному положению. И из школы, в которой он учил людей разумному, доброму и вечному, его тоже поперли, ибо не может учитель плохо относиться к собственному народу.