Изгнанники

Гольдштейн кивнул, вернулся к своему креслу, бодро защелкал клавишами замаскированного пульта. Обычный человек ничего бы не увидел, но опытный космонавт Соломин по чуть заметному мерцанию в метре над полом моментально определил, что ювелир включил силовой стол – очень удобная штука, если хочешь что-то внимательно рассмотреть. Без видимых усилий капитан поднял ящик и высыпал его содержимое на так кстати появившуюся поверхность, и Гольдштейн склонился над открывшимся ему великолепием.

Да, камни были необработанные, но даже их внешне неказистый вид не мог скрыть от профессионала ни их качество, ни их цену. Почти три десятка разновидностей камней с дюжины планет, и все – первого класса. Самые большие были почти килограммовыми, и их стоимость несведущим людям сложно было даже представить.

– Во втором ящике то же самое, – усмехнулся капитан. – Камни – трофей, так что привязаться к их происхождению по вашим законам никто не сможет, я узнавал. И я хочу за них…

Соломин назвал цену. Ювелир удивленно поднял на него глаза и машинально вытер разом вспотевшую шею, ослабив воротник. Странный он какой-то – что, думал, ему такое сокровище даром отдадут? И цену Соломин назвал вполне приемлемую – были у него в команде знатоки. Не ювелиры, правда, но старпом увлекался камнями и разбирался в них неплохо, да и Джораев, благодаря усилиям деда, был неплохим геологом и геммологом. Так что Соломин достаточно хорошо знал, сколько стоят эти ящики, и назвал цену процентов на двадцать ниже рыночной – все честно, полную не получить, но даже так прибыль будет огромна. А деньги сейчас были нужны – была у Соломина идея, и он уже провел переговоры по ее реализации.

– Такая сумма слишком высока. Может…

– Не может. Я не торгуюсь. В принципе. Не хотите – продам в другом месте. Может, на другой планете.

– Я просто хотел сказать, что единовременно собрать такую сумму несколько затруднительно.

– А я и не тороплю. Три дня вам хватит?

– Я не знаю…

– Жаль. Я привык работать с людьми, которые знают, о чем говорят. В таком случае прощайте, обратимся к другому специалисту.

Соломин начал небрежно укладывать камни обратно в ящик. Гольдштейн спустя какую-то секунду замахал руками:

– Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Я, разумеется, соберу необходимую сумму, но мне необходимо чуть больше времени – хотя бы дней десять.

– Шесть, крайний срок. И имейте в виду, я буду одновременно вести переговоры с другими покупателями.

– Нет-нет, я гарантирую оплату.

– Ладно, я поверю вам на слово, но имейте в виду – мы всегда умеем настоять на соблюдении договора, даже устного.

– Согласен. Камни вы можете оставить на хранение в нашем сейфе.

– Не стоит. Думаю, на борту моего корабля они также будут в полной безопасности.

Под жадным взглядом Гольдштейна камни перекочевали обратно в ящик, и тяжелая бронированная крышка с тихим шелестом закрылась. Чпок! Нет, взломать ее можно, но теперь, если кто-то решит залезть внутрь без разрешения хозяина, молекулярный дезинтегратор превратит содержимое в кучку пыли. Самая надежная защита – это когда возможный злоумышленник знает, что не получит ничего.

– Рад был познакомиться… – Соломин вежливо наклонил голову, и в этот момент взвыла сирена. – Это что еще?

– Не знаю, – Гольдштейн защелкал переключателями своего пульта, но это, очевидно, не привело к требуемому результату. Тогда он пробкой выскочил из-за стола и совсем несвойственной ему несолидной трусцой побежал к двери. Было забавно наблюдать, как колышутся, наползая одна на другую, жировые складки – этого не мог скрыть даже дорогой и солидный деловой костюм. Подскочив к двери, он распахнул ее и замер. Соломин заглянул поверх него (это было несложно, он был выше Гольдштейна на две головы) и увидел интересную картину – по приемной в живописных позах лежали шестеро охранников, секретарша забилась в угол, глядя на происходящее выпученными от ужаса глазами, а десантники сидели у стола и пили кофе. С плюшками.

– Я не понял! Это что здесь происходит? Встать! Смирно! – прорычал, еле сдерживая смех, Соломин.

Десантники повскакали с мест и вытянулись во фрунт – когда надо, они умели быть дисциплинированными. Джораев шагнул вперед и отрапортовал…

Пока он говорил, Гольдштейн медленно бледнел, а Соломин все более надувался от душившего его смеха. Нет, ну в самом-то деле, как дети прямо. Получили свой кофе с плюшками и, вместо того чтобы пить его спокойно, сдобрили это увлекательное занятие зубоскальством, причем на первом месте, как и прежде, была секретарша.