Читаем Изгнанники (без указания переводчика) полностью

— Да, Ваше Величество. Это сцена из охоты в ваших лесах Фонтенебло. Вот олень, за которым гонятся собаки, и нарядная кавалькада кавалеров и дам. Вы выезжали сегодня, Ваше Величество?

— Нет. Отчего у вас такое ледяное сердце, Франсуаза?

— Желала, чтобы оно было таким, Ваше Величество.

— Нет. Наверное, любовь мужчины никогда не коснулась этого сердца. А между тем вы были замужем.

— Скорее сиделкой, но не женой, Ваше Величество. Посмотрите, что за дама в парке? Наверное, мадемуазель. Я не знала о ее возвращении из Шуази.

Но король не хотел переменить тему разговора.

— Так вы не любили этого Скаррона? — продолжал он. — Я слышал, что он был стар и хромал, как некоторые из его стихов.

— Не отзывайтесь так о нем. Ваше Величество. Я была благодарна этому человеку, уважала его и была ему предана.

— Но не любили?

— К чему ваши попытки проникнуть в тайны женского сердца.

— Вы не любили его, Франсуаза?

— Во всяком случае, по отношению к нему я исполняла свой долг.

— Так это сердце монахини еще не тронуто любовью?

— Не спрашивайте меня, Ваше Величество.

— Оно никогда…

— Пощадите меня, Ваше Величество, молю вас.

— Но я должен знать, так как от вашего ответа зависит мой душевный покой.

— Ваши слова огорчают меня до глубины души.

— Неужели, Франсуаза, вы не чувствовали в вашем сердце слабого отблеска любви, говорящей в моем?

Монарх встал и с мольбой протянул руки к своей собеседнице.

Она отступила на несколько шагов и склонила голову.

— Будьте уверены только в том, Ваше Величество, — произнесла она, — что люби я даже вас, как никогда еще ни одна женщина не любила мужчину, то и тогда я скорее бы бросилась из этого окна вниз на мраморную террасу, чем намекнула бы вам об этом хотя бы единым словом или жестом.

— А почему, Франсуаза?

— Потому, Ваше Величество, что моя высочайшая цель земной жизни заключается в том, так, по крайней мере, мне кажется, что я призвана обратить ваш дух к более возвышенным делам, и никто так хорошо не знает величия и благородства вашей души, как я.

— Разве моя любовь так низка?

— Вы растеряли слишком много времени и мыслей на любовь к женщинам. А теперь, государь, годы проходят, и близится день, когда даже вам придется дать отчет в своих поступках и в сокровеннейших мыслях. Я хочу, чтобы вы употребили остаток жизни на устроение церкви, показали благородный пример вашим подданным и исправили зло, причиненное, может быть, в прошлом.

Король повалился в кресло.

— Опять то же самое, — простонал он. — Да вы еще хуже отца Лашеза и Боссюэ,

— Нет, нет! — весело перебила она с не изменявшим ей никогда тактом. — Я надоела вам, между тем как вы удостоили меня посещением в моей келье. Это действительно черствая неблагодарность с моей стороны, и я получила бы справедливое наказание, не раздели вы со мной завтра моего одиночества, омрачив таким образом весь мой будущий день. Но скажите, государь, как подвигаются постройки в Марли? Я горю от нетерпения узнать, будет ли действовать большой фонтан.

— Да, он прекрасно бьет, но Мансар слишком отодвинул правый флигель. Я сделал из него недурного архитектора, но все же еще приходится учить его многому. Сегодня я указал строителю на плане эту ошибку, и он обещал мне исправить.

— А во что обойдется эта поправка, Ваше Величество?

— В несколько миллионов ливров, но зато вид с южной стороны будет гораздо лучше. Я занял под здание еще милю земли вправо, так как там ютилась масса бедноты, хижины которых были далеко не красивы.

— А почему вы не совершали сегодня прогулки верхом, Ваше Величество?

— Это не доставляет мне ни малейшего удовольствия. Было время, когда кровь во мне закипала при звуке рога или топота копыт, но теперь все это только утомляет меня.

— А охота с соколами?

— Меня и это больше не интересует.

— Но вам нужны же какие-нибудь развлечения, государь?

— Что может быть скучнее удовольствия, переставшего развлекать? Не знаю, как это случилось. Когда я был мальчиком, меня и мать постоянно гоняли с места на место. Тогда против нас бунтовала Фронда, а Париж кипел возмущением — все же даже жизнь в опасностях казалась мне светлой, новой, полной интереса. Теперь же, когда везде безоблачно, когда мой голос — первый во Франции, а голос Франции — первый в Европе, все кажется мне утомительным и скучным. Что пользы в удовольствии, если оно надоедает мне, лишь только я его испробую?

— Истинное наслаждение, государь, заключается только в ясности духа, в спокойствии совести. И разве не естественно, что по мере надвигающейся старости и наши мысли окрашиваются в более серьезные и глубокие цвета? Будь иначе, мы вправе упрекать себя в том, что не извлекли никакой пользы из уроков, преподанных жизнью.

— Может быть; но, во всяком случае, грустно и скучно чувствовать, что ничто уже не интересует тебя больше. Но чей это стук?

— Моей компаньонки. Что нужно, м-ль?

— Пришел господин Корнель читать королю, — отвечала молодая девушка, открывая дверь.

Перейти на страницу:

Похожие книги