Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

Удар был столь неожидан, что даже дю Лю, с детства привыкший ко всяким сногсшибательным сюрпризам, был потрясен и растерян. Но он скоро пришел в себя и со страшным ругательством побежал изо всех сил к безмолвному ряду солдат; его товарищи еле поспевали за ним.

По мере их приближения становилось очевидным, что не все солдаты стоят в один ряд. Безмолвный, неподвижный офицер находился на расстоянии двадцати шагов от фронта своих застывших как изваяния солдат. Да, перед ними стоял мертвый гарнизон Пуату.

Около двадцати человек, совершенно обнаженных, были привязаны к низким кольям ивовыми прутьями в самых ужасных позах, указывавших на перенесенные неслыханные муки. Впереди стоял седой комендант, с головнями в глазных впадинах, с кусками собственного мяса, висевшими, как лохмотья. За ним ряд солдат с обугленными до колен ногами и настолько обгорелыми и изувеченными телами, что только ивовые ветви поддерживали несчастных. С минуту четверо товарищей в безмолвном оцепенении смотрели на страшную картину. Потом каждый поступил по-своему. Де Катина в полном изнеможении, шатаясь, прислонился головой к дереву. Дю Лю бросился на колени, взывая к небу и потрясая стиснутыми кулаками по направлению к потемневшему небесному своду. Эфраим, со сжатыми губами и сверкающими глазами, осматривал заряд ружья, а Амос Грин молча начал бегать вокруг, отыскивая след.

Но через мгновение дю Лю был уже снова на ногах и сновал взад и вперед, как гончая, отмечая сотни подробностей, не обративших на себя даже внимания Амоса. Он описал несколько кругов вокруг трупов, потом отбежал к опушке леса, затем вернулся к обугленным развалинам блокгауза, откуда еще поднимался змейкой тонкий дымок.

— Совсем нет следов женщин и детей, — изумленно произнес он.

— Боже мой! Разве они здесь были?

— Детей они, по-видимому, держат, чтобы устроить аутодафе на свободе у себя в селениях. Женщин же замучат или возьмут в гаремы, как вздумается. Но чего нужно старику?

— Я хочу спросить его, Амос, — решительно проговорил моряк, — чего мы тут зеваем и стоим на якоре, когда нам нужно нестись на всех парусах вслед за убийцами?

Дю Лю, улыбаясь, покачал головой.

— Ваш друг — храбрый человек, — ответил он, — если решается вчетвером преследовать сто пятьдесят ирокезов. Нам нужно быть осторожными, — урезонивал он, — не то мы потеряем собственные скальпы, а вслед за нами и обитатели «Св. Марии» тоже.

— «Св. Марии»! — воскликнул де Катина. — Разве есть опасность для «Св. Марии»?

— Да, они теперь в волчьей пасти. Это дело свершилось сегодня ночью. Укрепление взял приступом отряд в сто пятьдесят человек. Сегодня утром ирокезы ушли к северу. Весь день они прятались в лесах между «Св. Марией" и Пуату.

— Значит, мы прошли среди них?

— Да. Сегодня они разбили лагерь, выслав разведчиков. Рыжий Олень с сыном были в числе их и напали на наш след. Сегодня ночью…

— Они нападут на «Св. Марию».

— Вполне вероятно. Хотя я не думаю, чтобы они решились на это со столь незначительным отрядом. Ну, во всяком случае, нам нужно как можно скорее торопиться назад и предупредить замок о грозящей опасности.

Разведка пустилась в утомительный обратный путь, головы их были слишком заняты тревожными мыслями, чтоб считать, сколько миль они прошли и сколько еще остается. Старый Эфраим, менее своих молодых товарищей привыкший к ходьбе, уже хромал, чувствуя боль в ногах, но все же, несмотря на это и солидный возраст, он держался крепко и был тверд, как ореховое дерево. Дю Лю снова шагал впереди, но теперь по направлению к северу.

На небе ярко светила луна, однако она мало помогала путникам в чаще леса. Там было темно и днем, ночью же навис такой непроницаемый мрак, что де Катина не видел древесных стволов, задевая их плечом. По временам встречалась открытая поляна, залитая лунным сиянием; иногда тонкий серебряный луч прорывался между ветвей, образуя на земле большое белое пятно. Но дю Лю избегал открытых пространств и обходил поляны. Ветер несколько посвежел, воздух был полон шороха и шелеста листьев. Кроме этого сдавленного гула кругом царила тишина и молчание, нарушаемые лишь изредка криком совы да трепетанием крыльев какой-нибудь ночной птицы.

Несмотря на тьму, дю Лю двигался так же быстро и уверенно, как и при солнечном свете. Но его товарищи замечали, что он вел их по другому пути, так как раза два сверкала неподалеку большая река, между тем как утром им попадались только ручьи, в нее впадавшие. Когда они вторично увидели реку, дю Лю указал на противоположный берег, где по воде, освещенные лунным сиянием, скользили какие-то черные тени.

— Ирокезские пироги, — шепнул он. — Их десять и в каждом по восемь человек. Это другой отряд и тоже плывет на север.

— Почему вы так думаете?

— Потому что час тому назад мы пересекли следы первого.