Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

Де Катина ударил лошадь хлыстом, и они галопом обогнули угол дороги. Но в следующее же мгновение оба всадника лежали среди груды подымавшихся голов и лошадиных копыт — капитан, наполовину придавленный туловищем своего коня, товарищ же его, отброшенный в сторону шагов на двадцать, лежал безмолвный и неподвижный посреди дороги.

XVI Засада

Надо признать, де Вивонн искусно устроил засаду. В карете с шайкой отчаянных головорезов он выехал из дворца получасом раньше гонцов короля и с помощью золотых монет, данных ему щедрой сестрой, принял все меры, чтобы де Катина и Грин не смогли скакать быстро. Достигнув разветвления дороги, он приказал кучеру проехать немного вперед и привязать к изгороди лошадей. Потом поставил одного из своих сообщников сторожить главную дорогу и сигнализировать огнем о приближении королевских посланцев. Затем, закрепив веревку за стволы деревьев, перетянул дорогу на высоте семнадцати дюймов от земли. Всадникам трудно было разглядеть веревку, находившуюся на самом повороте дороги, в результате лошади их, запнувшись, тяжело рухнули наземь, увлекая за собою и седоков. Моментально дюжина негодяев, прятавшихся в тени деревьев, бросилась на упавших со шпагами в руках. Но жертвы лежали неподвижно. Де Катина тяжело дышал, одна нога его была придавлена головой лошади; кровь текла тонкой струйкой по бледному лицу и капля за каплей падала на серебряные эполеты Амос Грин не был ранен, но испорченная подпруга лопнула, и он, вылетев из седла, грохнулся на жесткую дорогу с такой силой, что теперь лежал, не подавая и признака жизни.

— Плохо дело, майор Деспар, — сказал де Вивонн стоявшему возле него человеку. — Мне кажется, оба готовы.

— Ну, ну! Клянусь, в наше время люди не умирали так быстро, — ответил тот, наклоняясь, при этом свет фонаря упал на его свирепое лицо, обрамленное седыми волосами. — Я летал с лошади тысячи раз и, за исключением сломанных двух костей, ничего дурного со мной не случилось. Ткните-ка шпагой лошадей под третье ребро, Делатуш, они уж все равно никуда не годятся.

Два последних предсмертных вздоха — и поднятые кверху головы лошадей грохнулись оземь; страдания животных окончились.

— Где Латур? — спросил г-н де Вивонн. — Ахилл Латур изучал медицину в Монпелье. Где он?

— Здесь, месье. Без хвастовства я так же ловко владею ланцетом, как и шпагой. Плохой выдался денек для больных, когда я впервые напялил на себя мундир и перевязь. Которого прикажете осмотреть?

— Вон, что лежит на дороге.

Латур нагнулся над Амосом Грином.

— Этому капут, — промолвил он. — Я сужу по хрипу в дыхании.

— А что за причина?

— Вывих надбрюшия. Ах, латинские термины так и лезут на язык, но их трудновато порой передать простой разговорной речью. По-моему, не помешала бы легкая операция кинжалом в горло приятелю, ведь он все равно издыхает.

— Ни за что! — перебил предводитель. — Если он кончится не от раны, то нельзя будет потом обвинить нас в его смерти. Пощупайте-ка теперь другого.

Латур наклонился над де Катина, положив ему руку на сердце. Капитан глубоко вздохнул, открыл глаза и оглянулся вокруг с видом человека, не отдающего себе отчета, где он, что с ним и как здесь очутился.

Де Вивонн, надвинув шляпу на глаза и прикрыв плащом нижнюю часть лица, вынул фляжку и влил раненому в рот немного вина. Мгновенно румянец заиграл на бескровных щеках гвардейца, и сознание мелькнуло в безжизненных глазах. Он с трудом поднялся на ноги, яростно стараясь оттолкнуть державших его людей. Но голова еще кружилась, и он еле держался на ногах.

— Я должен ехать в Париж. По приказу короля. Вы задерживаете меня на свою голову.

— У этого только царапина, — заявил бывший лекарь.

— Ну, так держите его покрепче. А умирающего отнесите в карету.

Свет от фонаря падал небольшим ярким кругом, и когда им осветили де Катина, Амос Грин остался в тени. Но вот фонарь перенесли к умирающему. Но, увы, его не оказалось на месте. Амос Грин исчез.

Один миг заговорщики стояли в оцепенении, молча, устремив изумленные взгляды на то место, где только что лежал молодой человек. Свет фонаря падал на их шляпы с перьями, свирепые глаза и дикие лица. Потом они разразились неистовым потоком ругательств, а де Вивонн, схватив мнимого доктора за горло, бросил на землю и придушил бы его, не вмешайся в дело другие бандиты.

— Лживый пес! — орал он. — Так вот оно, твое знание! Негодяй убежал, и мы погибли.

— Это предсмертная агония, — задыхаясь, прохрипел Латур. Он поднялся, потирая себе горло. — Говорят вам, раненый где-то поблизости.