Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)

  По дороге на эшафот отчетливо помнилось детство. Игры и драки с Леоном. Прочтенные взахлеб книги. Летний плеск теплой речной воды и ослепительно яркое солнце.

  Но память не оживляла дорогу в черной карете, смерть Анри и необычайно яркий рисунок созвездий на ночном небе. Дочь лорда Таррента знала, что это было. А вспомнить, как, - не получалось.

  Всё это вернулось потом - постепенно. Лица и глаза, слова, мысли... рвущие душу и сердце ночные кошмары.

  Потом. По возвращении в Лиар...

  В детстве Ирия слишком много читала. Всевозможные "хроники войн", рыцарские баллады, романы. А там на каждой странице жили благородные герои, прекрасные дамы, гордые принцессы и мудрые короли.

  Отважные рыцари всегда побеждали. А если вдруг и погибали - то прежде перебив не одну сотню злобных, коварных врагов.

   Гибель каждого героя многократно оплакивалась, воспевалась, прославлялась. А войны и поединки расписывались столь ярко, красиво и захватывающе, что так и тянуло в них поучаствовать!

  Тогда Ирия по много раз на дню мечтала родиться именно в то золотое время. Полное приключений, "настоящей жизни" и счастья!

  Прозревать она начала в страшный месяц Рождения Весны, когда красивая сказка догнала и обернулась жуткой реальностью. А теперь - полтора года спустя! - Ирия отдала бы всё, чтобы ничего этого с ее семьей не случилось. Вот только у нее уже ничего нет.

  Девушка до сих пор гнала мысль, что отец просто пожертвовал Эйдой. Когда предпочел оставить дома. Понимая, что иначе и он сам, и Леон проживут до первого "несчастного случая". Заботливо устроенного Ревинтером с подручными.

  Так это или не совсем? О мертвых - или хвала, или молчание. Тем более - об ушедших в Светлый Ирий родных. Папа уже расплатился за всё. Что не сдался вовремя. И позволил своей семье пройти все круги Вечной Стужи и Огня. А потом - не смог (или не захотел) освободить из монастыря жену, пожертвовал дочерью.

  Лорд Эдвард Таррент не был героем. Был просто человеком. Вот и не выдержал. А вот тех, кто его убил, - людьми называть не стоит. Бьющие в спину шакалы - более подходящее слово.

  А если б даже отец и согласился отдать Эйду за Роджера Ревинтера? Тогда - уже виконта Николса? Неужели она стала бы счастливей? С ним не была бы счастлива даже идалийская гюрза. Самая ядовитая в подлунном мире. А Эйда умерла бы от первых же родов. Или совсем ненадолго их пережила.

  Чтобы после смерти папы и Леона утвердить права Ревинтера на Лиар, довольно одного ребенка Эйды и этого мерзавца. Дальше нелюбимая жена станет лишь помехой.

  И она ни мгновенья не была бы счастлива. Или даже спокойна. Сестра оказалась бы в роли еще одной жертвы восстания - тенмарской заложницы Алисы Марэ. С той разницей, что Эйде не стать принцессой, и о ней не сложат баллад. Хотя кому от них легче - от рифмованных строк?

  Князь Всеслав Словеонский и Старградский стал последней сказкой заплутавшей в придуманной жизни Ирии. Это он настоял на помиловании семей сдавшихся мятежников. Прочих не остановила бы такая малость, как нарушение слова. Ревинтера, Герингэ, Амерзэна...

  Маршал Словеонский спас запертых в Ауэнте женщин, подростков, детей, стариков и старух. И Ирия ни капли не сомневалась: он сделал бы это, даже если б выжившие вожаки не сдались. Еще вчера вечером - не сомневалась...

  Прозрела лишь теперь - после ядовитых слов матери. Ядовитой правды.

  Помилование - это ведь тоже политика. Зачем давать в руки и без того не слабого Ревинтера еще одно графство, еще один титул? "Враг твоего врага - твой союзник". Временный.

  Но время прошло, вот всё и изменилось - опять. Эдвард Таррент - мертв, новым лордом стал слабовольный Леон. Лордом и должен остаться.

  Лучше иметь в Лиаре "карманного" владетеля, чем малолетнего. С правящими за него родственниками. Вовсе даже не "карманными".

  Но убийство уже совершено. Теперь его нужно на кого-то свалить. Так почему бы не на одну из дочерей? Их ведь еще останется "две или три"...

  Не только отец - еще один герой оказался выдуманным. Настоящим был Анри - потому и погиб. В реальной жизни, в отличие от баллад, благородные не выживают.

  Вот и сбылось гадание. Просто и ясно. В один день.

  Перевернутое солнце - угасшие надежды. Раненое сердце - погибшая любовь к Всеславу. И туда ей и дорога!

  Всеслав... Полтора года назад светловолосый всадник на белом коне встретил обреченных пленников у ворот Ауэнта. Раскрыл для них врата - в день несостоявшейся казни. И Ирия влюбилась в один миг - раз и навсегда.

  Каленым железом бы выжечь из души и сердца такую любовь!

  А глупое сердце невыносимо ноет - от боли, стыда, разочарования. Что греха таить - чтобы забыть Всеслава, потребуется время. Нельзя разлюбить за миг! Даже жуткий.

  Только Ирия сумеет. Справится. Если выживет - вопреки его приговору. Когда выживет.

  Вот тогда на забвение глупых чувств будет сколько угодно времени. Целая жизнь!

  2

  В двери неотвратимо заскрипел ключ. Неотвратимо - и долгожданно.

  Ирия поспешно метнулась к окну. Готовясь если что - одним прыжком взлететь на подоконник. И - вниз, в темные холодные воды!