Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)

  И всё равно ночью сестра короля привлечет меньше внимания, чем днем. Ночью за каретой не увяжется толпа зевак...

  В разрезе темного капюшона смуглое личико девушки кажется застывшим. Словно она решилась на нечто запредельное.

  Жанна - принцесса правящей династии. Капризное, избалованное дитя. Гордая красавица, что действительно недолго проживет на суровом Востоке...

  - Едем! - тот, кого давно уже называют Руносом, увлек ее в карету.

  - Рунос... - шепот Жанны в полумраке почти нежен. Прохладная ручка накрыла запястье любовника. - Рунос, скажи: ты любишь меня?

  - Ваше Высочество, вы обещали не задавать таких вопросов.

  - Рунос, ответь... - стук колес не в силах заглушить ее тихих слов.

  - Разве может подданный не любить свою принцессу?

  - Ладно... - голосок девушки дрожит. Можно поклясться, сейчас она наморщит нос. Всегда так делает, когда обижается. - Я так просто спросила... Я и сама никого не люблю. Ты же знаешь: я - холодна, цинична... Я - принцесса! - ее голос окреп.

  Королевский целитель не солгал. К счастью для него самого - Жанну он не любит. А если б любил - никогда бы ей об этом не сказал. Люди определенного склада очень быстро устают от своих игрушек. Слишком быстро. Принцесса - именно такова.

  Неприметная (по возможности) карета остановилась. Рослый солдат эскорта распахнул дверцу.

  Рунос легко соскочил на вымощенную камнем мостовую, галантно протянул руку Жанне. Та, полностью неузнаваемая в широком плаще с низко надвинутым капюшоном, вновь на миг сжала руку сообщника. Какие ледяные у нее пальцы! А его руки перестали мерзнуть еще в Храме...

  Эскорт остался позади. К чернеющей изгороди кардинальского особняка принцесса и врач подошли вдвоем. Рука об руку.

  - Звезд нет... - прошептала Жанна. Бросив опасливый взгляд на выстланное агатовым бархатом небо. Непроглядное, как балахон змеежреца.

  Луны тоже нет. Но это - даже не хорошо, а отлично. Бледно-желтое сумрачное светило не спасает от ночных тварей. Зато с головой выдает врагам с горячей кровью.

  - Тучи, - объяснил отсутствие королевы теней и призраков Рунос.

  - Нет... - поежилась принцесса. - Их часто нет в этом году. А позавчера небо горело, помнишь? Так бывает, когда кто-то умирает.

  - Тогда оно горело бы всё время.

  - Кто-то, в ком есть Сила... - поймав недоверчивый взгляд собеседника, продолжила Жанна быстрым шепотом. - Я много об этом читала. Когда умирали древние короли - их сила уходила в небеса. И ее получал наследник. Тот, кого высшие силы сочтут достойным.

  - Ну, если где-то умер король - мы об этом скоро услышим. - Рунос и хотел бы надеяться, что горящее небо символизирует смерть принца Гуго. И знал, что это - не так.

  Во-первых - Сезарингов так легко не убить. Во-вторых - чего-чего, а какой бы то ни было Силы в Амерзэне не водилось отродясь.

  - Рунос... Когда умер дядя Арно - небо тоже пылало...

  - Мы пришли, Ваше Высочество, - оборвал опасные излияния принцессы целитель.

  Ее следует расспросить насчет "дяди Арно" (а заодно и кто еще умер в ту ночь), но - потом. Не у особняка главы Эвитанской Церкви.

  Страж-михаилит безмолвно распахнул ворота. Жанна перевела дыхание, Рунос - нет. Оставлять гостей за вратами запрещает Устав михаилитов. Исключение -лишь для врагов.

  А вот в особняк их не пропустить могут запросто. Кардинал не подчиняется светской власти.

  Вьется, манит, уводит вперед бледно-золотистая дорожка - среди чернеющих, мертвых сейчас клумб. И таких же мертвых деревьев.

  Песок.

  А в конце пути - отец Жерар. Застыл на пороге двери. Закрытой.

  - Прошу прощения, но Его Высокопреосвященство никого не принимает. Никого, Ваше Высочество.

  - В таком случае, Ее Высочество хочет переговорить с вами, отец Жерар, - вылез вперед Жанны Рунос. И, пока принцесса и священник приходили в себя от подобной наглости, добил:

  - Втроем, святой отец. Ее Высочество, вы и я.

  - Проходите, - ледяным тоном промолвил Жерар. Пропуская незваных гостей в особняк.

  Орден Святого Михаила славится простотой и строгостью. Без навязчивой аскетичности леонардитов, столь же навязчивой роскоши Патриаршего Двора и показной нищеты квентиньянцев.

  Пожалуй, понятно, почему михаилиты столь любимы народом. Они остаются людьми, а не безликими фанатиками высшей силы. Остаются больше, чем любой другой Орден. Кроме разве что последователей святого Арсения. Но они в Эвитане непопулярны.

  Анжелика восхищалась учением арсениитов... Где-то она сейчас? Кузина призналась Руносу в любви, когда ей было одиннадцать, а ему - двенадцать с половиной. И он тогда не понял, любит ли ее. С ней было интересно взахлеб обсуждать книги. И слушать ее серебристый смех.

  "Я напомню об этом через год", - мелодично рассмеялась Анж. Тряхнув непокорной гривой черных кудрей.

  Через год в Храме Белой Матери Учитель втолковывал простейшие истины безымянному мальчишке, недавно найденному на пороге учительского дома. Истекающим кровью...