Изгнанница Муирвуда

— А, постирушку устроили. На ночь повесьте над жаровней, чтоб просохло. В горах лишняя одежда не помешает. Чем больше на себя наденешь, тем лучше. Я встану пораньше, соберу все, что нужно для перехода, и отправимся. До королевской армии лиг тридцать, но лучше б ей быть еще подальше.

— А насчет сказанного Кольером есть идеи? — спросила Майя, обращаясь к Тейту, но захватила взглядом и кишона, поскольку хотела услышать и его мнение.

— Да я не знаю, бояться мне или уже поздно, — ответил охотник, фыркнул и пожал плечами. — Горы-то вон какие большие, госпожа моя. Да и троп в них хватает, королю все не упомнить. Правда, на иные соваться без нужды не след. Я уж вашему другу говорил…

— Он знает тропу в Мон, которую не стерегут, — перебил кишон. — Но там водятся серые твари.

— Госпожа моя, серые твари — это похуже, чем медведь. В Прай-Ри их называют страхогорищами. Они жрут и разум, и плоть. Чтобы не поймали, выходить придется на рассвете и идти весь день. А вот если в сумерки нагонят по ту сторону, тогда плохо дело. Эти твари быстрые.

— Мы знаем, — сказала Майя, и сердце у нее дрогнуло от одного воспоминания.

Джон Тейт уставился на нее с открытым ртом.

— Мы с такими уже встречались, — сказала Майя. — Но другого пути мимо караулов у нас нет. Пойдем мимо тварей.

— Леди Майя, — Джон Тейт сделал шаг вперед и уставился на нее серьезным взглядом. — Я повидал все зверье и тварье, что только есть в лесу. Я не испугаюсь ни бури, ни тени, ни медведя-шатуна. Но страхогорищ я боюсь и вас от них защитить не смогу. И он не сможет.

— Значит, как ты и сказал, выйдем на рассвете и пройдем перевал до сумерек.

— Это будет нелегко, моя госпожа.

— Ничего, я привыкла. Значит, решено. Главное — обойти дагомейскую армию.

На губах Джона Тейта заиграла широкая улыбка.

— Ясное дело. Только я всегда рассчитываю на самое худшее. Хуже всего страхогорища, понятно, но там и прочего хватает. В наших горах буря налетает в один миг. Солнышко греет, тепло, глазом моргнуть не успеешь — из-за перевала туча выскакивает, снег валит. Ветер еще, сильный. На этой тропе никогда не знаешь, чего ждать. И если мы будем мешкать…

— Придется рискнуть, — решительно нахмурившись, отрезала Майя, убрала за ухо влажную прядь и сложила руки на груди.

Джон Тейт задумчиво нахмурился:

— Если ночь застанет нас в горах, эти твари подкрадутся и растерзают нас. Есть ведь и другие тропы, где мало кто ходит, — пойдем по ним. Правда, придется прорубаться сквозь стражу, но уж лучше стража, чем страхогорища.

Майя бросила взгляд на кишона. Тот смотрел мрачно, но в ответ кивнул. Странным образом Майя поняла, о чем он думает.

— Страхогорища нам не страшны, — сказала Майя. — Я их прогоню.

Джон Тейт вздохнул.

— Лишний риск, как по мне. Ну да я всего только проводник. Воля ваша.

— Спасибо. Возможно, нам и вовсе не придется прибегать к магии. Пройдем перевал при свете дня, и все. Утром выступаем.

— Понял. Идем, Аргус, — Джон хлопнул себя по бедру, и пес, лежавший у ног Майи, поднялся и потрусил вслед за хозяином.

Они вышли. Какое-то время Майя прислушивалась к тяжелой поступи охотника — вот он идет по коридору, вот его башмаки застучали по ступеням. Когда звук его шагов перестал быть слышен, она сложила руки на груди и устремила взгляд на кишона.

— Не трожь его, даже когда все будет позади, — сказала Майя.

Мимолетная улыбка прорезала лицо убийцы.

— Я так и знал, что вы это скажете, — проворчал он и покачал головой. — Вы слишком легко верите людям.

Майя прямо посмотрела ему в глаза.

— Ничего подобного. Я не верю, что ты меня послушаешь, если только не дашь клятву. Поклянись, что не тронешь Джона Тейта.

— Не поклянусь, — отрезал кишон, гневно сверкнув глазами. — А начну с пса. Он опасней хозяина.

Майя заскрежетала зубами.

— Он же нам помог!

— Я с этим не спорю. Но он знает, кто вы такая. Он знает гораздо больше, чем говорит.

— Не трожь его, кишон, — предостерегла Майя.

Кишон сделал шаг вперед. Лицо его затвердело.

— Я сделаю то, что будет лучше для вас, моя госпожа. Что бы вы там себе ни думали. — Он холодно сузил глаза. — Раз уж речь зашла об угрозах и предупреждениях, я тоже кое-что вам скажу. Не говорите ему обо мне. Он сам выбрал свою судьбу. Как и я, когда согласился сопровождать вас. А теперь спите, покуда есть кровать. Завтра спать придется на голой земле.