Изгнанница Муирвуда

Нечеловеческим усилием Майя попыталась взять себя в руки. Как легко оказалось утратить над собой контроль, как тяжело вернуть его. Она пребывала в сознании, она видела все происходящее, но видела как будто издалека, как будто это не имело никакого отношения к ней. Это было то самое чувство, что владело ею в келье Альдермастона — чувство, что она не здесь. И Майя боялась, как бы опять не причинить боль человеку.

— Не успеем! — воскликнул Джон Тейт, цепляясь за Аргусов кожаный ошейник.

За спиной у них ревела лавина. Роща была уже совсем близко. Солдаты прятались за деревьями, кто-то отчаянно карабкался на сосну, цеплялся за гибкие ветки, стремясь забраться повыше. Но все было тщетно. Лавина накатывалась на них грозовой тучей, морским штормом, поднималась все выше, выше, выше деревьев, выше разбросанных тут и там камней и дрожащих за ними людей.

Адский гул лавины за спиной был стократ страшнее любых страхогорищ. Беглецы уже почти достигли деревьев, и тут на них обрушилась белая смерть. Пытаясь схватиться за Майю, Джон Тейт взмахнул рукой, но ледяной поток отбросил его в сторону. Белое облако подхватило девушку, швырнуло ей в лицо комья снега и понесло вперед, в рощу, в толще белой стены снежного прибоя.

Майя оказалась в самой толще этой стены, лицом вниз. Вокруг было белым-бело. Темная часть ее души торжествовала, упиваясь страшной гибелью всех тех, кто посягнул на ее свободу. Толстый снег был уютен, словно одеяло. Она была совершенно спокойна и испытывала небывалую ясность восприятия. Снег глушил звуки, и Майя парила в совершенной тишине.

Она не знала, сколько времени провела в снегу, неподвижная, словно труп, но вот тишину нарушил стук копыт.

Потом она услышала гортанный голос, который кого-то звал. Раздался удар о землю — человек спрыгнул с коня, — за которым последовал звук шагов. Одна рука Майи торчала из снега. Рука в перчатке схватила за руку, и Майя почувствовала, как ее тянут наружу.

— Gottsveld! Ich naida strumph! Gotts! Gottsveld!

Майя подняла голову. С лица ее посыпался снег. Стоявший над ней человек все тянул и тянул ее за руку. Он был невысок, начавшие седеть каштановые волосы выдавали его возраст — лет тридцать, пожалуй. Глаза у него были голубые, на плечах лежал меховой плащ, а под плащом виднелась куртка, богато расшитая золотом и драгоценными камнями. Высокие сапоги были отделаны мехом. На широком поясе покачивались охотничий рог и меч.

Он смотрел серьезно, он и впрямь старался спасти ее. Но потом увидел ее лицо, увидел, что перед ним женщина, увидел, что это та, на кого идет охота. Мысли его были ясны, ярки и жестоки, как пятна крови на снегу.

Он только теперь понял, кого вырвал из объятий лавины. Он был один, его товарищи бросились на помощь Остальным.

Майя крепко ухватила его за руку и уставилась в глаза. Она чувствовала, что он боится. Страх был сладок и приятен. От испуга человек разинул рот, и зрачки его глаз расширились.

Она наполнила его сердце любовью и жалостью. Каждую надежду, каждое желание, каждую мечту она раздувала в нем бережно, как уголья былого костра. Под огневым натиском ее воли он таял как воск. И хотя Майя не знала отландского языка, Бесчисленного это не остановило. Он заговорил по-отландски, и слова потекли с ее языка сладким ядом.

«Och denor, mein frenz. Vala Rostick. ValaRostick».

Ты спас мне жизнь, дорогой мой друг. Отведи меня в Ростик.

Отведи меня в Ростик.

Ты уже знаешь, что часть шей книги запечатана сигилом тайны. Я сделала это для того, чтобы написанное на этих страницах прозвучало и открылось не ранее чем придет должный час. Преждевременное разглашение ударило бы по Клятве Муирвуда. В день, когда страницам придет пора открыться, ты увидишь знак. Если же они будут открыты слишком рано, погибнет весь орден мастонов и мир вместе с ним. Дождись, покуда сгорит аббатство Крюи — это будет знак того, что на землю вновь пришла хэтара. Королева Комороса будет отравлена — это станет знаком того, что Клятва может подвести. Будь внимательна.

Лийя Демонт, Альдермастон аббатства Муирвуд

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ Яд