Изгнанница. Поединок чести

– Сумасшедшие! – не согласился он. – Они такие целомудренные и миролюбивые, что вот-вот вымрут – или погибнут, или загнутся от голода. Они не едят мясо и не пьют молоко, равно как и вино. И, возможно, даже не спят со своими супругами. Им можно только молиться и трудиться. Но вообще-то они безобидные! Нет ни малейшей причины идти против них крестовым походом.

– Тем не менее Папа призывает выдвигаться, – произнес Рюдигер. – Значит, на то есть причины!

Авраам закатил глаза.

– Подумай сам, – сказал он, – если кто-то только молится и работает, но ни на что не тратит заработанные деньги…

– …тогда он становится богатым! – сделал вывод Ханзи и проглотил остаток мяса с хлебом. Он был не из дворянского рода, а сыном разбойника и грабителя, так что не питал большого уважения к церковникам. – Даже если ему от этого толку никакого.

Авраам кивнул.

– Все верно, – согласился он. – А что случается с деньгами еретиков после того, как их разбивают и сжигают?

– Их конфискуют… – Рюдигер закусил губу.

– Вот именно! – воскликнул Авраам. – Церковь их присваивает. Крестовый поход против альбигойцев действительно очень выгоден для Папы. К тому же их легко убивать, они ведь едва сопротивляются. А, как известно, крестоносцам уже заранее прощаются все грехи, поэтому они могут, ни о чем не заботясь, предаваться грабежу и насилию. Что разжигает в них жажду новых приключений. Папа надеется, что они после этого направятся в Святую землю и продолжат бушевать там. Хоть сарацины не так просты, как альбигойцы, но об этом никто не задумывается. Христианский мир уже не так восторгается крестовыми походами. Против «еретиков» выдвигаются практически одни отбросы общества, те, кто не отличается большим умом.

Рюдигер кивнул. Он также уже слышал об этом, причем сам отказался присоединяться к последнему крестовому походу. Хотя приключения и манили его.

– И Мириам теперь защищает альбигойцев от Папы? – недоверчиво спросил он.

– Моя супруга Айеша Мариам уже на протяжении нескольких лет успешно убеждает графа Раймунда, что звездам угодно видеть деньги альбигойцев в его карманах, но не в руках Церкви. Они ведь усердно платят налоги. – Авраам улыбнулся и схватился за голову. – Этот народ миролюбив вплоть до самоотречения, но он оплачивает все междоусобицы и военные походы графа, содержит его любовниц и всех брошенных им жен и их семьи, которые в противном случае давно уже прикончили бы его. Я никогда этого не пойму, но это и не обязательно. Ах да, евреям также хорошо живется в Тулузе. Юг Франции в целом очень красив. Графу принадлежат несколько провинций, полученных благодаря женитьбам. Погода неплохая, вино восхитительное…

– Разве тебе как мавру можно пить? – осведомился Рюдигер.

Он мало что знал о религии сарацинов, однако когда-то сражался на турнире против дворянина из Александрии. После он удивился, когда тот не захотел выпить с ним во время пира.

Авраам поднял руки.

– Откуда графу знать о запретах моей веры? – невозмутимо спросил он. – Он не знает запретов даже своей религии. Но разве тебе уже не пора?

Раздался звон колоколов собора. Площадь опустела, а в одном из ее углов свита короля выстроилась для торжественного шествия.

Рюдигер кивнул.

– Но мы еще увидимся, – пообещал он. – Я состою в свите французского принца. И я буду сражаться за него на турнире.

Лицо Авраама прояснилось.

– Чудесно, вот Мири обрадуется! Она практически никого из рыцарей здесь не знает, что затрудняет составление гороскопа. Ведь граф желает знать, стоит ли ему принимать участие в турнире или нет. Если бы ты немного нам помог…

Рюдигер закатил глаза.

– Разве ему не достаточно всего лишь значимой реликвии в качестве талисмана? – поддразнил он старого друга. – Мне припоминается копье святого Георгия…

Рыцарь поспешно направился к собору, в то время как Авраам стоял на месте, улыбаясь. Оруженосец озадаченно посмотрел на него.

– А что было с копьем святого Георгия? – полюбопытствовал он.

Авраам положил руку юноше на плечо.

– Пойдем-ка в какой-нибудь трактир и выпьем по кубку за здравие нового короля, – предложил «мавр». – Он якобы умеет читать, и ему больше по душе слагать стихи, чем уничтожать евреев и мавров. Потом ты мне расскажешь, кто, по твоему мнению, выиграет завтра поединок, а я поведаю тебе о копье святого Георгия…

Глава 4