Изгой

Дверной кодовый замок их подъезда преодолеваю по наитию, взявшись за ручку и… просто потянув на себя. Ни писк домофона, ни сирена не оповещает этот мир о том, что в этот подъезд кто-то впёрся. Да. Ай, да я. Но искра-то в землю не ушла и магниты работают.

Видеокамер нет, я посмотрел. Но даже если они и есть. И чего? Да у всех разведок и сыскных служб этой планеты нет ни малейшего шанса меня идентифицировать — меня не существует как личности, по крайней мере в том объёме информации о самом себе, которым я располагаю.

Правда, когда я так думаю, то приостанавливаюсь. Чёрт, надо привыкать и быстрее, а лучше так не думать — всплывающие эмоции совершенно ни к месту, делить-то их не с кем. Так что, загнать поглубже и жить с этим…

Без гнева и суеты

Они находятся за бронированной дверью на седьмом этаже и я стою перед ней.

Берусь за ручку, нажимаю на открывание и потянув на себя, спокойно вхожу в квартиру. Не оборачиваясь, закрываю за собою дверь и осматриваюсь. В нос ударяет запах перегара, разлитой водки, тонкий запах женских духов, запах спермы… Из вёдер что ль лили? Тяжёлый запах немытых тел. Запах еды, что-то мясное. Запах травки отдельно — ни с чем не спутаешь.

Просторная прихожая. Во всех комнатах, доступных моему взгляду, горит свет. Прислушиваюсь. Храп спящего. Быстро, не всматриваясь в детали по сторонам, прохожу на звук — двое из троих здесь. Издали наблюдаю — второй, который не храпит, тоже дышит.

Прохожу на кухню — а вот и третий, у которого челюсть без петель. Лежит на полу просторной и отлично меблированной кухни — в одних трусах, скрючившись и не храпит. Пробую на шее пульс… Есть пульс.

Мимоходом, опять не вдаваясь в подробности, отмечаю что двое прошли через местный травмапункт. Поломанная лодыжка упакована и есть костыль для передвижения. И у другого — стягивающая и чёрная, поддерживающая под согнутый локоть, повязки. Сделано качественно, иначе бы не веселились.

Обхожу все пять комнат и лоджии, по пути закрывая шторами все окна, захватываю осмотром ванную и туалет. Заканчиваю на кухне. В квартире кроме них больше никого.

Кухонный стол с едой — много чего. Выхватываю что-то мясное и ем. Недалеко от холодильника, ополовиненный ящик с водкой — это с ними на брудершафт. Да и с собой захвачу. Минут через пять перестаю мыслить челюстями — закуриваю и в медленном темпе ещё раз обхожу всю квартиру…

Оттягивались. Одной водкой не ограничились. В ванной, на кафеле на стене и на полу размазанная кровь, но дополнительных травм у них нет, разве что у того что с вывихом — разбиты костяшки пальцев здоровой руки. В спальной комнате, с большой кроватью и с двумя кожаными креслами, разодранное женское нижнее бельё, кровь — дорожка кровяных пятен из комнаты, несколько следов засохшей блевотины без остатков пищи на кровати и возле, тряпки сделанные на скорую руку из простыней, вмятые подушки сброшенные на пол, подсохшие пятна на полу и на простынях, окурки и пепел, пустые бутылки, пустые пачки от сигарет.

Они спят голыми — разметавшись: один на кровати, на спине, чуть ли не в обнимку с костылём; другой, сидя в кресле, раздвинув ноги и головой на подлокотнике.

Заглядываю в одну из меньших комнат. Компьютерный стол с компом, диван, несколько стульев, журнальный столик, плоский телевизор огромных размеров. На столе рабочий беспорядок — флэшки, диски. В нише стола виден край большой и толстой тетради — новой, на девяносто шесть листов. Хм… В нише компьютерного стола… Ни в цвет.

Беру тетрадь — долговая, в обход основным документам — заполнена не полностью, листов десять. Тетрадь начата недавно. Пролистывая страницу за страницей наталкиваюсь на фамилии тех двух женщин — должниц. Напротив каждой, по датам, проставлены крестики и не в равном количестве, и в графе у одной, прямо по крестикам, размашисто написано — ух! Так. Что за слюни? Ещё мальчиши, и в подгузниках? Захорошело, а мама не разрешает выражаться? А, воно как — мальчики с грязными попками.

Неожиданно натыкаюсь на запись и о Даше. Читаю и непроизвольно стискиваю зубы… Я, конечно, далеко не святой, но меня коробит. Чувствую, что начинаю потихоньку сатанеть.

Нет, я не удивлён самому факту записи, что-то подобное я предполагал. Тут другое. Запись суммы и расчерченный карандашом график платежей — это в начале. А дальше — от чего меня чуть сразу же не накрыло — под датой трёхдневной давности, стоит только одно слово — анальчик!!! Ещё дальше, под датой позавчерашнего дня — я встретил Дашу на следующий, куда показывает стрелочка, стоит большая точка образованная от многократного рисования по кругу шариковой ручкой. Причина: пытались со злостью зачертить крестик, опрометчиво поставленный заранее. Чуть дальше целая фраза — сука тварь овца. И далее, в следующем квадратике без даты, проставлена сумма в три раза более предыдущей — явно взятая наобум. Суки. Дубово и прямолинейно! Но педантично. Аккуратисты, ёб вашу…

Да, Дашка, они бы тебя сломали и дожали бы. А поскольку ты баба правильная, а встрять за тебя особо-то некому, то…