Изгои

Не вернут даже за выкуп. И мы не станем требовать. Сволочь ты, Баланда! У тебя дите сиротой осталось. Как знать? Может, завтра вместе с теми, нашими пацанами, слиняет в бомжи и твоя… Пять лет ей? Ну и что? У них и меньше дышат. Вот такие ж как ты состряпали, а вырастить не смогли. Теперь стригут свой навар со всех. И ты других не лучше. Им плевать, что ты с зоны! Их родители повсюду. Где хошь, но не с ними. А потому получил, что посеял. И нас не дергай. Мы пацанве не указ. Попался, платись! Скажи повезло, что дышать оставили, и Шнырь тебя надыбал и приволок. Откинулся б без нас как падла! — вразумлял мужика Горилла, давний бомж, разучившийся жалеть и сочувствовать.

Митька, будь он посмелее, наложил бы на себя руки. Но его отчаяние еще не достигло предела, и Баланда не терял надежды, что судьба еще улыбнется ему.

Несколько раз он видел своих обидчиков в городе Они узнавали его, но ни разу не пытались сбежать. Наоборот, смотрели на него дерзко, вызывающе.

Однажды Баланда увидел, как Кольку-Чирия избивает на рынке толпа. Бабы и мужики готовы были разорвать его в клочья, втоптать в землю. Митька, стоя рядом, подбадривал:

Так его, сукиного выкидыша! Уройте живьем гада! — ликовал мужик, пока не получил по шее неведомо от кого.

Толпа пацанов врезалась в свалку. Быстро выхватила из-под ног и кулаков Чирия. Горожане теперь выясняли, кто кого за что ударил, нечаянно или нарочно. Пацаны тем временем уволокли Кольку в безопасное место и, вернувшись, хорошо почистили сумки и карманы горожан. Они даже внимания не обращали на Митьку. И лишь один, проходя мимо, сказал глухо:

Попадешься, потрох, живьем уроем за науськивания. Попомнишь этот денек, пидераст!

Митька хотел проучить, шагнул к пацану, тот, ухмыльнувшись, сунул руку в карман, достал лезвие.

Баланда вмиг остановился. Знал, молодые бомжи умеют не только грозить, а и действовать. К тому же он сам дал повод.

Сколько раз встречая Кольку-Чирия на базаре или в магазине, хотел прихватить за горло и выдавить свое, заставить вернуть. Но Чирий умел глянуть так, что руки Митьки невольно опускались в страхе. Он знал, где тусуется пацановская кодла, знал места, где она промышляла. Сколько раз возникала мысль заложить, высветить в милиции. Ведь Чирия искали. Это перестало быть секретом. А уж милиция выдавит из них все. Но… Горилла, словно считывая мысли, сказал как-то, будто ненароком, ни к кому не обращаясь, но глядя в глаза Митьке:

Пацанов менты шмонают. По всему городу дыбают. Видать, кучерявый навар сорвали. Вот и бесятся лягавые, накрыть не могут. Не приведись, кому-нибудь засветить их! Не то мальцы, это верняк, я сам тому пропадлине голову оторву голыми руками и урою на свалке как собаку. Но сначала дам пацанам поиграть с тем гадом: покажу, как надо расправляться с такими!

Я не собираюсь их закладывать. Но не допру, чего их защищаешь? Ведь вот меня они чуть в петлю не подвели. А за что? Я ничего плохого им не сделал!

Потому и дышишь средь нас! Коль обосрался б, давно бы замокрили. А колонули как любого! Ты других не лучше! Они не выбирают. Кто под руку попал, того и тряхнули! Ведь именно из-за таких как ты, все больше ребятни уходит в бомжи. А вина — на каждом! Секи про то и не прикипайся!

Но как смириться, если виновники всех несчастий живут совсем рядом, так близко и доступно…

Митька не раз караулил Кольку-Чирия возле строившегося дома, где жила его кодла. Баланда даже заходил в дом, видел забавы молодых бомжей, их разгул. И не решался довести задуманное до конца.

Чирий никогда и нигде не появлялся один. И Митька уже потерял надежду. Но однажды ему повезло. Он встретил Чирия в универмаге. Тот спер магнитолу из- под прилавка и поспешил к выходу. Но его успели поймать две продавщицы. Колька легко стряхнул их с себя, но подоспел мужик, и Чирий кинулся бежать, не глядя под ноги.

Он не заметил Баланду, поставившего подножку. Колька споткнулся, упал, выронил магнитолу. На него насела толпа. Кто-то вызвал милицию. Чирия взяли в наручники, увезли в машине. Митька стал обдумывать, как теперь ему дать знать милиции, что в задержании Чирия есть и его капля пота. Он искренне страдал оттого, что не может прийти туда открыто. А все потому, что войдя, уже не сможет жить спокойно. Да и какая жизнь? Не успеет закрыть за собою двери…

Он все же попытался подойти к милиции ночью, но приметил поблизости закадычных друзей Кольки. Они уже что-то замышляли. И Митька не без страданий, поспешил скрыться в темноте.

О том, что Чирий сбежал из милиции, Баланда услышал на другой день и заскрипел зубами от досады. А вернувшись на свалку, услышал и подробности. Бомжи хвалили Чирия. Они уважали его за дерзость, напористость и живучесть.

На всей свалке лишь Митька ненавидел Чирия… Один из всех бомжей, хотя и не он один влетел на свалку из-за Чирия. Но те смирились и простили. А он не мог…

Ни время, ни угрозы не глушили злую память. Митька никогда никому не умел прощать своих обид и жил надеждой на отмщение.