Изгои

— С тех пор как пропала, ты была моим самым главным приоритетом. Если хочешь, чтобы признался, что не засовывал свой член кому-то в глотку, то я солгал бы. Однако ни одной из тех сучек больше не существует, а тебе известно, что с ними произошло.

После этих слов он вновь замолчал, но я заметила, что ему было что сказать. Не настаивая, позволила самому разобраться во всем. Он был настолько откровенен со мной, что расстраиваться не приходилось. Гримм не являлся болтливым собеседником. С этим я смирилась, поскольку ничего не хотела в нем менять.

Взяв небольшой сверток со свежей одеждой, который Кобра предусмотрительно принес, наблюдала, как мужчина вскрывает упаковку влажных салфеток. Вытряхнув одну, он встал между моих ног и бережно вытер мое лицо. Тонкий кусочек хлопка оказался прохладным и пах лавандой. Закрыв глаза, позволила ему действовать и не открыла их, когда он заговорил.

— Ты заставляешь меня чувствовать то, чего никогда не испытывал прежде, хотеть того, чего и не думал желать. Когда впервые встретил тебя, то чертовски ненавидел все это. Как считаешь, почему тогда швырнул твою задницу обратно тому каннибалу, который мчался за тобой? — Затем мужчина принялся вытирать мне руки.

— Ты оказался прав. Наверное, не так уж и крут в этом деле, — проворчала, открывая глаза. — Кроме того, с твоей помощью, над моей головой был занесен чертов мачете, но мы просто заметем это под ковер.

— Я готов был убить тебя, чтобы предотвратить подобное. Взгляни-ка на нас теперь, все-таки нам уготована эпичная, бл*ть, судьба, — пошутил мужчина, хмыкнув под нос.

— Придется тебя заткнуть, поскольку я на сто процентов в здравом уме, — отчеканила я.

Отбросив очередную салфетку, он серьезно посмотрел на меня.

— Я не поэт, малявка. Не смогу одарить тебя долгими, пространными излияниями, обильно сдобренными медом. Слова неизменно тускнеют, а в конечном итоге, вовсе ничего уже не значат. За меня говорят поступки.

Мысленно закатила глаза.

— Я знаю все это, Гримм. Понимаю тебя.

— Ты меня раскусила, да? — поинтересовался он, вытирая свой член, затем полностью снимая старые штаны, дабы натянуть свежие с чистыми трусами. — В таком случае, не пыталась бы содрать с меня кожу живьем, маленькая чертовка, — опустившись на колени, он сменил носки, а затем вновь зашнуровал ботинки. — Я не собирался вырываться, а пытался сменить позицию. Знаю, он давал тебе таблетки. А теперь одевайся, поскольку мне действительно надо поговорить с тобой о кое-каких вещах, в том числе и о Ное.

— А дальше что? — задала вопрос, натягивая свежую черную майку через голову.

— Думаю, ты сама знаешь, что, — ответил он.

И я действительно знала, вот почему, когда Гримм спросил ранее, то выложила ему все, убедившись, что мне хватит мужества покончить с чьей-либо жизнью. Желала смерти каждому из этих людей, особенно Ною. Хотела, чтобы он стоял на коленях и молил о пощаде.

Он прожил уже слишком долго.

Но настолько ли я была дикой, чтобы проделывать нечто подобное вновь и вновь? Осознав, что углубилась в мысленную дискуссию, а Гримм уже сам натягивал на меня новые шорты, принялась оправдываться.

— Никогда раньше не испытывала подобных чувств. Не понимаю, как с этим справиться… ненависть, гнев, боль. Это нескончаемо. Кажется, будто двигаюсь в обратном направлении, но клянусь, что пытаюсь идти вперед. Ты — единственное, что сейчас меня поддерживает. Не стыжусь признаться в этом.

Натянув эластичные шорты до конца, застегнула верхнюю пуговицу.

Гримм начал завязывать мне левый ботинок, как только тот был надет, явно поторапливаясь закончить все это дело.

— Не стану говорить, чтобы ты смирилась со всем, но собираюсь провести тебя через это. Я твой, малявка. Тебе не нужно переживать, не надо больше скрываться. Доверься мне, я о тебе позабочусь. Буду всем, что пожелаешь, если не позволишь этим у*бкам стать причиной гибели собственной души.

Мужчина поднялся и обнял ладонями мое лицо, взглядом ища нечто, что, видимо, нашел, поскольку улыбнулся так великолепно, что, похоже, мое сердце замирало вновь и вновь.

— Нам с тобой будет так здорово вместе, — припав собственническим поцелуем к моим слегка приоткрытым губам, прислонился своим лбом к моему. — Придержи свою ненависть, храни боль и гнев. Я покажу, как все это ох*енно прекрасно.

У меня не было ни малейшего предположения, как воспринимать подобное обещание. Ведь именно так оно и выглядело… мрачное обещание, возможно, даже клятва.

Однако выяснить подробности, несомненно, была готова.

Глава 14

Тот, кто ходит по ступеням ада,

отыщет ключ от врат собственного рая,

погребенный подобно семени.

— СЕГОВИЯ АМИЛЬ-

Гримм

Я направил луч света на его переломанное тело.

Верхняя половина туловища была выгнута назад до такой степени, что обнажившаяся часть черепа практически касалась задницы.