Изгой

– Я думаю, что нет вариантов садиться на поезд, тем более на самолёт. На вокзалах опасно двигаться с запрещённым порошком. Нужно ехать на машине, иначе никак.

11

Я собрал документы, немного вещей, пару чистых тетрадей и мы выдвинулись в путь. Мы решили взять машину Голодяева и добраться до дома Барона, где он предложил пересесть на его машину. У Барона была неприметная Chevrolet Lachetti, вполне обычное средство передвижения – как раз то, что нужно. Мы перекинули вещи в машину Барона, занюхались кокаином, выпили и выдвинулись. Таким образом, мы ринулись во все тяжкие. Барон посоветовал поехать в Московск, который был примерно в трёхстах километрах от нас, – там у него был старый приятель. Я согласился с ним, за неимением других вариантов.

Мы выехали на автобан, гнали по трассе и были невесомы. Порошок свинтил нам голову, и мы мчали, словно вне времени и пространства. Куда мы ехали и что мы собираемся делать дальше – не так важно. Важно то, что я и мой брат вместе, и мы – семья. Обезбашенная, сжигающая мосты и обдолбанная семья. Назад дороги нет.

В нас была какая-то странная энергия, которая давала нам место на пьедестале этого мира чуть выше, чем положение обычных людей. Вся эта бешеная энергия есть в каждом, как в каждом есть мозг и сердце. В ком-то эта энергия преобладает и вырывается в наш мир вулканом смысла; в ком-то лишь изредка сочится; в ком-то она слегка проступает через кожу, как капелька пота. Эта энергия и есть начало всего: начало эволюции, открытий, творчества, разрушений, войн, революций – всего, что происходит с человеком и всего, что делает человек.

Эта энергия всегда подстрекает человека становиться лучше, чем он был раньше. Это внутренний вызов человека человеку, мятеж его духа. В любом подлинном, некультивированном и диком величии есть мятеж. Он всегда присутствует в начинаниях порядка, хотя бы для того, чтобы сбросить старый порядок в жернова истории для иного будущего. Порядок устаревает – таков порядок. Если бы не так, то сегодня планетой правили бы фараоны, или греки, или римляне, а может быть вавилоняне, персы, индусы, китайцы или византийцы. Временем задаются условия, которые должны быть выполнены кем угодно вне зависимости от нахождения в пространстве. Каждому моменту присущ свой, определённый порядок вещей. На самом деле, этот мировой порядок – та частичка, которая, в конце концов, приведёт человечество к краху. В один прекрасный момент планета будет разрушена, либо будет на той грани к вымиранию, когда последний человек выйдет из дома и скажет: «Разве в этом и был смысл существования?». Ему не суждено будет узнать ответ на свой вопрос, ибо уже слишком поздно. Он будет стоять во всеобъемлющем желании узнать ответ на его краткую загадку. Но может, в один момент, когда ему предстоит серьёзно задуматься, он, смотря в окно, неожиданно для себя, увидит в нём отражение своего лица и его осенит. Его осенит, что он один неспроста: ему нет равных, как и ему нет неравных – ему просто не с кем сравниваться. Он увидит то, чего человек никогда не может постичь в обществе людей. Он поймёт всё, что проистекало из уст седых мудрецов, все их слова – и сложит их воедино. Это будет одна, но самая верная формулировка термина. Она перечеркнёт все учебники, тома философских книг, все исследования всех мировых учёных, все теории, гипотезы и попытки понять раз и навсегда, что есть смысл жизни. Смысл жизни человека – в её продолжении. В смысле индивидуальном – саморазвитие, подобно бесконечному лучу, которому было дано начало однажды, но он движется и бесконечно удаляется вдаль, что уже не помнит своего начала. Этот луч останется бесконечным, если человек пожелает, но человек желает его упростить – сделать отрезком. Сделать ограниченным и абсолютно бессмысленным. В этих двух смыслах и заключается главный смысл – смысл жизни; это прогресс и это – то единственное, что требовалось от человека. И человек всё упустил.

Простота сего открытия поразит этого человека. Человек оглянётся и сядет безмолвно на пол. Он поймёт свою безнадёжность, как неспособность выполнить смысл, ради которого он появился на свет. Он был послан остаться последним среди всех; судьба покарала его за всех предков, которые убивали себя, убивали друг друга и убивали всё окружающее, вместо того, чтобы приумножать и возрадоваться жизни. Жизнь такая непостоянная и хрупкая для того, чтобы быть в руках человека – но видимо в этом заключается суть мироздания. Это словно эксперимент, когда в одну клетку поместили человека и мир, и теперь наблюдают, как они будут себя вести, – люди делают похожие эксперименты с животными.